Имперские войны: Имперские танцы. Имперские войны. Имперский гамбит
Шрифт:
Пока Юлий обозревал пилотскую кабину еще расфокусированным зрением, Клозе уже был у мониторов и регулировал настройки. Его период адаптации был немногим меньше секунды.
Ученые приходили в чувство в своих каютах. Потенциальных пилотов среди них не было.
Больше всего времени требовалось Снегову – почти минута. Впрочем, это было связано с его возрастом. Доктор Остин обходилась двадцатью секундами, доктор Мартин – двенадцатью.
– Офигеть, – сказал Клозе.
Юлий мотнул головой, как выбравшийся из воды пес, и тоже посмотрел на монитор.
– Офигеть, – согласился он.
Худшие мысли УИБ, из которых оно просто обязано было исходить, получили реальное подтверждение.
Вне всякого сомнения, это был Чужой флот.
Очень большой флот. И он явно не имел ничего общего с человеческим флотом.
Корабли имперских ВКС имели разную форму. Цилиндрические крейсера, усеченные пирамиды дредноутов, почти идеальные кубы мониторов. Все корабли Чужих были шарообразными.
Средний корабль Чужих был размером с три дредноута, самого большого имперского судна.
Кораблей было много. Уже через десять секунд наблюдения бортовой компьютер выдал их точное количество – три тысячи двести сорок две штуки. С «Одиссея» флот Чужих выглядел как целая галактика.
– Если они дерутся хотя бы вполовину хуже, чем смотрятся, нам конец, – сказал Клозе.
– Да, выглядят они довольно внушительно, – признал Юлий.
Между двумя каютами «Одиссея» была снесена перегородка. Получившееся в результате этого помещение занимала аппаратура доктора Мартина. Что он собирался изучать при помощи такого количества приборов, Юлий не понимал.
Доктора Мартин и Остин расположились среди груд этого оборудования, и было видно, что они не покинут своего наблюдательного поста даже в случае боевой тревоги. Снегов напросился в кабину пилотов, утверждая, что для его исследований хватит и стандартного обзорного монитора, и Клозе уступил ему свое место.
– Что скажете, Георгий? – спросил Юлий, когда Снегов устроился в кресле Клозе.
– Они большие и круглые, – сказал Снегов. – Пока они не начнут маневрировать, больше я ничего не могу сказать. Они вращаются вокруг своей оси, создавая искусственную гравитацию. Значит, генераторов гравитации, подобных нашим, у них нет.
– Технологическое превосходство снова за нами, – сказал Юлий.
– Пока мы не видим ничего, что способно опровергнуть это утверждение. Но их много.
– Их чертовски много, Георгий.
Юлию хотелось курить.
Устав космофлота запрещал курение на малых военных кораблях. На крупных можно было курить только в специально отведенных для этого местах.
Желание было не физическим – таблетки, которые принимал Юлий во время всего полета, хорошо справлялись со своей функцией. У Юлия была припасена одна сигара – в нарушение устава и в поддержание флотских традиций капитан должен выкурить ее после успешного выполнения задания. Юлий мечтал именно об этой сигаре. Но до успешного завершения было слишком далеко.
Все самое интересное только начиналось.
– Ну? – сказал Клозе, входя в кабину пилотов.
Они с флотом Чужих шли параллельным курсом уже больше сорока минут. Внимания на них обращали не больше, чем на песчинку во время бури в пустыне.
– Гну, – сказал Юлий.
– Нас игнорируют, – сказал Снегов. – Или просто не видят.
– Как бы я хотел, чтобы вы были правы, – сказал Клозе.
– Надо было вынырнуть перед ними, а не сзади, – сказал Юлий. – Тогда бы они нас точно заметили.
– Я не желаю изображать мишень для трех тысяч двухсот сорока двух кораблей тараканов, – заявил Клозе.
– Успокойся, ты уже это делаешь.
– В таком случае как же я могу успокоиться?
– Например, ты можешь закрыться в гальюне с номером «Плейбоя».
– После тебя в нем все страницы слиплись. Проф, не обращайте на нас внимания. Это специфический военно-космический юмор. Черт, мне нравится это словосочетание! Специфический военно-космический! Это почти поэзия, черт бы меня забрал!
– Он тебя заберет, вне всякого сомнения, – пообещал Юлий.
– Банальный ход. Ты становишься слишком предсказуем, – сказал Клозе.
– Джентльмены, – вклинился в перепалку пилотов профессор Снегов, махнув рукой и привлекая их внимание к монитору. – Нас наконец-то заметили.
– Тогда уступите мне мое кресло, – сказал Клозе.
Они поменялись местами.
– Сорок четыре минуты тринадцать секунд после установления визуального контакта, – сказал Юлий, включив диктофон. – Один из кораблей флота Чужих замедляет скорость.
– Хочет отстать от остальных и посмотреть, что мы такое, – сказал Клозе. – Зачем ты записываешь? Разве компьютер не фиксирует все в режиме реального времени?
– Хочу войти в историю, – сказал Юлий. – Мы же, возможно, первые люди, кто такое видит. Разве тебя это не колышет?
– Меня колышет, как бы выбраться из этой истории живым, а не остаться в ней навеки, – сказал Клозе. – Проф, здесь нет кресла третьего пилота, а корабль может начать маневрировать в любой момент. Шли бы вы к себе в каюту.
– Я пока тут постою.
– Гражданский, – вздохнул Клозе. – Что ты делаешь, капитан?
– Выключаю двигатели и ложусь в дрейф.
– Зачем?
– Чтобы изображать из себя еще более удобную мишень.
Клозе застонал.
– Георгий, идите к себе и пристегнитесь, – сказал Юлий. – И передайте остальным. Если кому интересно, я выведу изображение на дисплеи в каютах и включу общую связь. И это приказ.
– Есть, сэр, – сказал Снегов, и пилоты остались вдвоем.
– Он тормозит, – сказал Клозе, имея в виду то ли корабль Чужих, то ли профессора Снегова. – Приготовить торпеды к бою?