Имперский цикл
Шрифт:
– Так он отпустил их?
– Да.
– Надо же. А что сделал бы ты?
– Доставил пленных в столицу, испепелив те останки их кораблей, которые бы не смог утащить с собой. Орде совершенно необязательно было знать, где лежат непокорные царства "неверных", смеющих оскорблять пророка убийством его разведки и вызовом на безбожный языческий ритуал. Кувапутра был опасный дурак.
– Был?
– Я разгромил и убил его. В том числе за это.
...
Укус
– Вот так-то лучше. Тебе белое идёт, - она криво усмехнулась.
– Буду рада тебя постоянно в нём видеть.
– Я буду рад его носить, миледи, - ответил он.
Все в белом щеголяли имперские адмиралы. Не то чтобы это их от чего-то спасало в плане нечистых рук.
– Иди сюда.
Он преклонил перед ней колени, вплотную к креслу, там, где она указала.
– Для тебя мы немного изменим присягу. Сейчас повторяй за мной. "Я, получивший имя Ариан Торн, присягаю на верность императрице Рив Гэллар..."
Он повторял, слово в слово.
– "Клянусь свято хранить интересы Третьей Империи - выполнять все приказы императрицы - достойно исполнять воинский долг - защищать суверенность, порядок и государственное устройство, а также народ Империи - и придерживаться, насколько мне позволяет моя природа, Прямого Пути."
На последнем слове она уколола его в мочку уха.
– Это серебро. Посмотришь в зеркало. Серьга-пайцза сообщает всем, что ты аколит Прямого Пути, мой охотник. Она избавит тебя по крайней мере от оскорблений, высказанных расистами прямо в лицо. Если Гэн или кто другой вопросит, с какой стати пайцза - ты ведь талантлив в этом плане, как бревно - ответишь, что ты мирской аколит.
– Да, моя леди. Так ведь и есть.
Клятва как деньги, отдашь - назад не получишь.
...
Он посадил невидимое животное на плечо, направляясь к двери. То, голенькое. Не стоит давать Оками возможность что-то испортить. Если набросится, буду бить в горло, под подбородок, решил Ариан. Кинжалом или рукой, в зависимости от того, где он будет стоять. Либо в глаз. Доспехи имперского палача позволяли, в принципе, только эти два варианта.
– Попробуй не сразу поссориться с Гэном, - сказала она ему вслед.
– Он тебе всё равно подложит свинью, такой у него характер, но хоть не сейчас. У тебя будет время вырыть окоп. И - он узнает о нас, как ни прячь. Просто нюхом учует. Не стоит таиться.
Он коротко кивнул и вышел прочь.
...
Оками был точно там, где ему приказали - за дверью в зал совещаний. Стоял и ждал. В ауле находился кто-то ещё - знакомая по голографиям дама в сером мундире - но Ариану было не до неё. Палач прикипел глазами - обоими, и живым, и мёртвым - сначала к незримой кошке, потом к пайцзе. Ариан ощущал его взгляд, сканирующий на всех частотах в попытке понять, что делало чужака достойным. Оками как раз настоящий расист, вспомнил он. И у него, в отличие от большинства людей здесь, на это есть даже причины. Какой-то нехороший опыт с нелюдями в детстве - кстати, не так уж далеко от Вриндаваны, тридцать дней полёта.
Плоские губы убийцы двинулись и раскрылись.
– Так вы один из нас?
– Вопрос звучал очень резко, как и любая фраза Оками.
– Насколько возможно, - ответил ему Ариан.
– Я мирской аколит.
– С каких пор?
– Минуты две, три.
Они стояли друг напротив друга, глядя прямо в глаза. Ариан ростом убийце не уступал, но Оками был тяжелее, массивнее, главным образом из-за доспехов и имплантатов. Он был намного опаснее, несравненно. Ариан это видел. Оками Гэн - страшный зверь. По дороге в столицу болтливые человеки охотно делились частью коллекции парнокопытных, которых этот палач подкладывал неприятным людям. Некоему сенатскому комиссару от оппозиционных партий он любезно предоставил право отобедать с нугарани, варварским народцем некоей стратегически важной планетки, в почётной роли первого посла. Почёт заключался в том, что первый посол среди нугарани превращался заживо в бога - на пиру его поили релаксантом, после чего, неподвижного, потрошили и бальзамировали, стараясь сохранить жизнь в нём как можно дольше. Получившаяся мумия кочевала по всем последующим официальным встречам сторон, играя роль покровителя переговорных процессов. Некоторое утешение заключалось в том, что человеческое тело умирало при процедуре куда как быстрее, чем нугаранское. Туземцы, по слухам, могли оставаться в живых дней десять, пока не застывали в муках, словно мухи в янтаре - особо удачный путь в божества. Планетку же Оками захватил и растоптал в песок. Садистски убили посла, нелюдская низшая сволочь. Никто его не попрекнул за ответные меры, даже сенатская оппозиция. Вот.
Оками вдруг улыбнулся. Обугленная правая половина его лица принимала участие наравне с левой, целой, так что картина получилась хоть куда. Из смоляных трещин сочилась вишнёвая кровь. Убийца медленно поднял руку и тяжко хлопнул Ариана по плечу.
– Добро пожаловать в орден, единоверец!
Всё было искренним. И улыбка, и жест.
...
Женщину звали Йелена Сигурдотир, Ариан сразу её узнал. Стройная, среднего роста чиновница без отличительных знаков, с такой же пайцзой в петлице серенького мундира. Прямой Путь - чёрная точка на белом фоне, заключённом в чёрный круг. Ещё одна сестра по вере, она же начальник имперской СБ. Волосы аккуратно подстрижены, серебристо-мышиного цвета.
– Рад встрече.
Её рукопожатие - как её лицо, совсем не врезается в память, если она того не захочет.
– Взаимно.
По слухам, четырнадцать лет назад она лично проследила за тем, чтобы опасного честолюбивого журналиста Багассиана нашли в канализационном стоке без головы. Она же ликвидировала популярного генерала Чжана, героя гражданской войны, готовившего во флоте мятеж. Взорвала его в охотничьем гравилёте. Достойная дочь отца, шефа республиканской ещё СБ, и матери, перебежчицы от дорусов. Только в том старом государстве начальником спецслужбы могли сделать человека, женатого на иностранке. Только в здешней республике, мир наконец её праху.
– Вживую вы и правда впечатляете сильнее, - и тут она произнесла его полное имя. Правильно, без единой ошибки.
– Ариан Торн, для вас. И всех остальных, - он приветливо улыбнулся.
– Замечательно! Не дразнить собак лишний раз, верно?
Она продолжала держать его руку, сжав неожиданно мягко и очень цепко, и улыбнулась в ответ. Засияла. Он стал свидетелем очередного чуда - снизу вверх на него смотрело лестное отражение. Его же мимика, осанка, уверенный разворот плеч - скопировано, как в лазерном чертеже. Улыбка, обольстительная и надменная. Зеркало. Стальное. Он понимал, с чем встретился, но обаяние действовало непреклонно. Расставаться с Йеленой не хотелось. Хотелось держать её руку, поднять к губам и поцеловать. Он представил себе - ...