Имперский цикл
Шрифт:
Тали Чжан на экране, вон она. В таком скромном синеньком, в кресле воркует. Оказывается, её не убили, дочку мятежного генерала. Так и жила в столице? Небось пенсию получала, заметила Майя, ну да что теперь. Слыхала, он оскорбил отца? Ещё бы рукопожатным назвал.
– Почему адмирала - нет? Почему её?
– Вы и сами знаете.
– Итриулан не предавала, - в отчаянии сказала Мэй.
– Лжёте.
– Неправда, она предала один раз, когда встала
– Это ложь, - Мэй улыбнулась, качая головой и чувствуя, как дёргается прядь, которую он держал.
– Вы и сами неплохой тактик, Мэй Сиюань. Спросите её потом, как это она так удачно мне проиграла и Горн, и Драконий глаз, и всю линию Прометея, понеся лишь минимальные потери. И в персонале, и в кораблях, и даже в планетных базах, которые мы просто взяли себе. При видимости тяжёлых боёв.
Потери и правда были невелики - что дало Сопротивлению кое-какие козыри на переговорах - ну а война блестяще проиграна. Это точно.
Только талантливые проигрывают так умело.
– Не огорчайтесь, она бы и так проиграла, если б продолжила предавать. Вы бы потрепыхались два года, и финиш. Погибли б ещё миллионы солдат, главным образом ваших, мятежных, и здоровенная куча техники. Всё это нам понадобится, я вас уверяю. И корабли, и люди.
– Но не верхушка, лидеры Сопротивления, - продолжила Мэй его мысль.
– Не мы.
– Увы. Вам бы я не доверил и бешеную собаку, не то что сенат. Вы бы нашли возможность устроить проблемы. Пустили б её без намордника погулять. Что с вами делать, Мэй?
– Он цокнул языком, глядя на неё с каким-то нежным удивлением.
– Лично с вами. Судьбу остальных мы решили, да?
Тут Мэй и Майя засмеялись вместе - первая в ужасе, а вторая в восторге. Каков подлец!
– Вам недостаточно того, что вы уже сделали, Торн? Вы тогда чуть меня не убили.
Но она уже холодно просчитывала, как выживет и спасёт остальных, как будет его ласкать, что ему позволит, лишь бы выиграть время. Для Джона и детей. Для Кая. К полудню Кай вернётся в столицу. К вечеру, самое позднее.
– Нет, - он засмеялся в ответ, смеялся, Тьма побери, и смотрел ей в глаза, намотав прядь её волос на кулак, чтобы заставить её к нему повернуться. Но взгляд его был не жесток, а серьёзен, яркий взгляд хищного зверя. Драконий обед - священное дело, готовься, пища.
– Мне недостаточно этого один раз в год, Мэй, это не жизнь, не брак, а тюрьма и муки. Я безумно по вам скучал.
Он поднял вторую руку - медленно, не спугни добычу– и положил ладонь ей на лицо, коснулся губ большим пальцем, ласково, нежно, и тут Мэй запаниковала. Он не сунул руку ей между ног, не схватил за грудь. Он хотел не просто секса, власти, её унижения, доказательства своего господства. Вернее, всё это он хотел, но не только, всё это он получил бы за первые полчаса. Брак, говорит он, брак! Это даже не тайная связь. Это хуже.
– Но... но...
– она не заметила, как вцепилась в его запястья, судорожно пытаясь не спровоцировать его на насилие, как сделала в прошлый раз, и одновременно прекратить мучительную ласку, от которой сжималась её душа, а тело греховно ныло в страсти и страхе. Сильный мужчина, закалённый воин, в два раза тяжелее её. Боевой опыт ей не поможет.
– Я тосковал по вам, - с нажимом сказал он.
– Что вы со мной сделали? Околдовали меня, вы, светлая ведьма, лишили свободы выбора. Как вы могли! Как могли так использовать дар! Таким дерьмом не занимался даже ваш отец, Мэй-сан. Он убивал людей, но не насиловал их душу.
– А ничего, что у меня уже есть муж?
– Кажется, ей удалось немного успокоиться, голос не дрожал.
– И дети. Я родила двоих детей полмесяца назад, это для вас ничего не значит? Мы счастливая семья.
– Да?
– сказал адмирал.
– И где Джон Рау сейчас?
Она хотела дать ему пощёчину, но не посмела. Помни, что тогда случилось, у него на корабле.
– В последний раз, как мне докладывали - ровно перед тем, как вы зашли - он был в борделе маман Арольд в четвёртом дистрикте. И был очень занят. Теперь, полагаю, сидит там же и всё ещё занят - иначе. С ним там друзья, перетирают за бизнес. Ваш муж возит наркотики в столицу, Мэй. Он и его чудесная камарилья.
– Вы сами их разрешили, - она осторожно пыталась высвободиться, крутила головой, и ей что-то удалось - его рука соскользнула с её лица на плечо, пониже.
– Я разрешил амброзию и нектар, безвредную чепуху, которую ненавидят ханжи, а не эндру, крак, айди и прочую смертоносную мерзость. Джон возит этот товар. Не говорите, что вы не знали.
Она знала. Она застукала его за разговором с партнёром, Марди Че Вильей, только этим утром.
...
Мэй снился противный сон - что-то ползло, шелестело за стенами, над потолком. Вставайте, Мэй-сан, сказал ей адмирал Торн и добавил что-то, она не расслышала, потому что шорох усилился, шёл изо всех щелей. На груди адмирала алело пятно, оно расплывалось и удлинялось к поясу, вниз. Уходите, сказала она, я вас ненавижу, что с вами, Ариан? Её голос терялся в шумах. Те стали отчётливее, разнообразней. Что-то (кого-то) рвали, кто-то глотал. И полз, полз вперёд.
– Джон?
– спросила она.
На подушке мужа лежал бластер, как всегда, когда он отходил безоружным и оставлял ей знак, что с ним всё в порядке. Не надо ходить безоружным. В столице полно имперцев.
Он что-то говорил в гостиной, за закрытыми дверьми. С некоторых пор все двери перестали быть преградой - у Мэй развился сверхъестественный слух. Но слышала она нечётко, как журчание воды - ни спать спокойно, ни подслушать качественно.