Имперский сыщик: аховмедская святыня
Шрифт:
– А где этот Элариель?
– Так в... Толмачевском и сидит... ик, прошу прощения. У крайнего дома, что на Никольский переулок выходит.
Мих оставил совсем уже осоловелого эльфийца и двинулся в нужном направлении. Захожая Слобода жила своей размеренной жизнью. Ее обитатели, пришлые прочие, большей частью двинулись в город: на заработок, решать деловые вопросы или попросту, как некоторые эльфы, чиграшить. Хотя те называли это не иначе как "заниматься карманной выгрузкой лишнего добра". Опасался орчук, что и Элариель окажется не столь ленив, возьмет
Но повезло, аккурат на углу Толмачевского и Никольского переулков стоял, облокотившись плечом о стену, эльфиец с самым вороватым видом, какое можно было придумать. Других представителей ушлого народа не было, потому Мих направился прямиком к нему.
– Элариель, старый хрыч, еле нашел тебя.
– Может, для вас, орков, мы все на одно лицо, - презрительно ответствовал тот, - но для нормальных народов все же отличаемся. Да и как меня можно перепутать с Элариелем, у него нос свернут, от вашего брата, кстати, глаз правый на половину всегда прикрыт.
– Да, обознался, - понял Мих, что перед ним явно не свидетель преступления.
– А Элариель куда запропастился?
– В город ушел. Вечером будет или к ночи ближе.
Орчук удрученно покивал головой и, не прощаясь, поплелся обратно. Добрался до стоящего в отдалении купе, покрутил головой - никто ли за ним не наблюдает - открыл дверь и забрался внутрь. Витольд Львович терпеливо пододвинулся, хотя занимал не так много места, и Мих уселся. Сразу и без обиняков принялся рассказывать все, что удалось выведать.
Само собой, даром повествования, какой у господина был, орчук не обладал. Постоянно сбивался, запинался, подыскивая нужное слово, и вспотел с ног до головы, пока все поведал. После уже добавил, как столкнулся с закутанным в черное человеком (хотя человеком ли?) подле полицмейстерства.
– Интересно, - тихо стал рассуждать Витольд Львович, - стало быть, одно из двух: либо этот Инкогнито следил за нами до самого казенного учреждения, либо прибыл туда по своему делу. Тут тоже много странностей.
– Каких?
– Если он следил за нами, а такое возможно, интересовался расследованием, то зачем путался под ногами?
– Наушничал или стащить чего хотел.
– Не отвергаю эту версию, но мне она кажется уж слишком надуманной.
– Так почто ему в полицмейстерство наведываться?
– А вот это очень хороший и интересный вопрос. Помнишь, о чем сказал великий князь?
– Он о многом говорил, - уклонился Мих.
– Обмолвился Его Высочество, что Александр Александрович немолод уже, и всякая гниль могла прорасти. И это он явно не случайно, не выдумал.
– Думаете, убивец к сообщнику наведался, а тот из...
– Пока подозреваемый, - поправил его Витольд Львович.
– Гоблинарцы, охочие до всяких выдумок, создали особый закон, по которому, если вина человека или прочего существа не доказана, то он считается невиновным.
– Скажут - хоть стой, хоть падай. У нас в Славии половина таких аспидников тогда в колодки не посадишь.
–
– Ну такой, - показал орчук на себе, - может чуть выше эльфийца. Походка у него странная, будто как козел скачет. Ну и, как говорилось, весь в черное обернут. О, еще тросточка у него была, такая худенькая, точно игрушечная.
– Трость?
– заинтересовался Меркулов.
– А ножны шпажные не заметил?
– Нет.
– Интересно, - затеребил подбородок титулярный советник.
Заметил за господином орчук привычку забавную - чуть задумается, так пальцам волю дает, а они, забавники, бегать начинают или перебирать, что под руку попадется.
– Мне интересно только, в чем заключается его особенность? Почему он так быстро исчезает и появляется, магия?
– Не дай Бог, господин. Вот уж чего не хватало.
– С другой стороны, слышал я, что у тех же гоблинарцев есть особый вид войск, вроде наших филеров. Только там асы из асов. Могут не есть по несколько дней, появляться и исчезать в любое время, убивать одним движением.
– Неужто из них?
– Испужался орчук.
Не сказать чтобы он тонких и маленьких гоблинарцев боялся. Давно уже времена прошли, когда одною силою можно было любого одолеть. В Орде или Аховмедии, может, и по старым порядкам заведено было, но это там, куда зеленые коротышки соваться не любили. А в местах, гоблинцами излюбленных, те если не все, то многое могли в свою пользу извернуть. Против такого супротивника иной раз и не знаешь, что делать.
– Нам придется как минимум встретиться с этим Инкогнито, чтобы выяснить. Любезнейший, в Столешников переулок, к полицмейстерству, - отодвинул шторку на раскрытом окне и высунулся Витольд Львович.
Купе ловко покатило по мостовой, проехало Захожую слободу и выбралось на набережную. Уже тут Мих почувствовал странный прогорклый запах, но виду не подал, мало ли чем может вонять от воды. Но чем дальше они ехали, тем горелый дух становился сильнее, пока наконец Меркулов, не обладавший восхитительным орчьим обонянием не подтвердил догадку потомка кочевников.
– Пожар!
С этими словами Витольд Львович высунулся из окошка и стал наблюдать. Орчуку, которому тоже было страсть как интересно, пришлось довольствоваться лишь затылком Меркулов. Впрочем, недолго.
– Любезнейший, останови, - послышался голос титулярного советника, явно обращенный к кучеру.
Экипаж вздрогнул и встал. Витольд Львович выбрался наружу, а следом вывалился и Мих. Огляделся - оказались они на Гончарной, местечке хоть и не дрянном, но маложивописном. С одной стороны, тут до Кремля рукой подать, с другой - строения сплошь худые, многие из них составляют кособокие склады, на которые плюнешь - развалятся. Конечно, стала сюда рука генерал-губернатора дотягиваться, те убожества, что ближе к центру города стояли, уже снесли, площадку расчистили и собирались там строить не иначе как добротные дома по последней моде.