Импульс. Впусти меня в свою душу…
Шрифт:
— Твоё, в этом доме, только сопли под носом, — припечатала старушка, пристально глядя на блондинку.
Арина сверкнув злобным взглядом в сторону Марии Никифоровны рванула к лестнице на второй этаж.
— Терпеть не могу эту идиотку, — отмахнулась она и уставилась на Соколова старшего, — И как ты только терпишь её?
— Мам, не стоило тебе приходить, — покачал головой мужчина, переводя взгляд на меня.
— Ой, да ты и так видишь меня раз в полгода и то, тогда, когда этой воблы нет. Она то на Мальдивах, то на Кипре, то задницу свою в салонах шоколадом обмазывает, — в конце своей тирады, бабуля закатила глаза.
Я наблюдала молча, потому что была потрясена тем, как эта старушка себя ведет. Как хозяйка. Абсолютная хозяйка и, кажется, ни что и ни кто не сможет оспорить этого факта.
Несмотря на то, что бабуля появилась так неожиданно, ужин продолжился. И даже если упустить из виду тот факт, как эта седовласая завоевательница вела себя слишком нахально, обстановка среди родственников слегка смягчилась.
Сидя за столом и поедая всё тот же ужасный тортик, от которого Мария Никифоровна, кстати, отказалась, мы общались на пустяковые темы, которые практически не касались личной жизни ни кого из присутствующих. И мне это нравилось именно потому, что Раф был расслаблен и больше не сжимал челюсти до хруста, как несколько минут назад. Арина, кажется, раздражала его больше всех. И я его понимала. Неизвестная девица заняла место матери и мнит себя хозяйкой в доме, где он рос счастливым ребенком.
Глава 33
— Мария Никифоровна это мама отца? — спросила я, когда он предложил провести экскурсию по дому и мы, как раз, поднимались на второй этаж.
— Да — с тёплой улыбкой отозвался он, оборачиваясь ко мне, — Она чудная старушка, но ближе её у меня никого нет.
— А отец? — я понимаю, что лезу не в свое дело, но остановиться уже сложно.
— Как ты заметила, с отцом у меня слишком сложные отношения…
— Как и с мачехой, которая готова была сожрать тебя целиком, пока мы сидели за столом, — добавила я.
— Это так явно бросается в глаза? — задумался он, вновь остановившись.
— Не то слово. Почему ты отцу не расскажешь о том, как тебя пытается склеить его жена!
— Он мне не поверит, — пожал он плечами, и мы вывернули в коридор.
— Моя комната… если быть точнее, была моей комнатой, — и Раф распахнул первую от лестницы, белую дверь.
— А у тебя тут… миленько, — и я перешагнула порог, всматриваясь в темное пространство комнаты.
Раф зашел следом, нажав выключатель, и комната озарилась мягким светом.
Всё выдержано в одном стиле. Светло-серые однотонные обои и лишь одну стену украшал вид Лондона с неизменной телефонной будкой красного цвета. И именно к этой стене примыкало изголовье большой кровати, укрытой светлым бежевым покрывалом.
На полу, на темном ламинате, возлежал ворсистый серый ковер. У выхода на балкон стоял стол и офисное кожаное кресло. Шкаф располагался рядом.
— Слово «миленько» не совсем подходит к мужской комнате, — услышала я смешок сзади.
— Нет, правда, мне нравится. Тут уютно, красиво и стильно, только как-то холодно, будто тут давно никто не живёт, — дополнила мысль и повернулась.
Раф, с неизменной улыбочкой, наблюдал за мной, опираясь спиной в закрытую дверь.
— Ты сейчас маньяка напоминаешь. Пути к отступлению закрыл и улыбочка эта гаденькая.
— Ну не маньяка, но одержимого точно, — его взгляд блуждает по моему лицу, — Интересно, а те трусики на тебе до сих пор надеты? — взгляд стал тяжелее и он даже не моргает.
— Я, блин, весь вечер ждала, когда же ты напомнишь мне об этом, извращенец! — не выдержала и рассмеялась в голос, — На мне все эти твои томные взгляды и намеки не работают.
— Хм, — парень театрально взметнул глаза к потолку, сложил руки на груди и, подняв одну, указательным пальцем постучал по нижней губе. Оттолкнулся от двери и направился в мою сторону, — Мне, как твоему близкому и, горячо любимому, другу было бы полезно узнать, какие именно приемы прокатывают с тобой?
— Ну, явно не то, что ты делаешь сейчас.
— Я ничего не делаю, я просто хожу по своей комнате, — пожал он плечами, останавливаясь за моей спиной.
Я знаю, что он делает, мне не пятнадцать лет. Стоя, сейчас, посреди комнаты, ощущая кожей его присутствие за своей спиной, я знаю, чего он добивается. И я сделаю то, о чём думала утром, либо сейчас, либо никогда.
— Всё же вопрос о вибротрусиках остался открытым…, — его ладони скользнули по талии вперёд и пальцы сомкнулись на животе.
— Господи Иисусе, даже тут умудрились ремонт сделать? Чем вам старые обои не угодили? — ругалась Мария Никифоровна, открывая дверь в комнату, — Они хотя бы уютнее смотрелись, — добавила она чуть слышно, когда уже вошла.
Я отпрыгнула от парня на приличное расстояние и сейчас взирала на бабулю самым наивным взглядом.
— Вы бы ещё на чердак забрались, — проговорила она, хитро глядя сначала на одного потом на другого, — Вам придется ночевать здесь, как и мне.
Мои брови взметнулись вверх от удивления.
— Это почему?
— Потому, что на улице наступил конец света, вашу мать, — она, тихонько шаркая, прошла к окну и тростью распахнула занавески.
— Мама дорогая! — потянула в ответ, подход к балконной двери, — Самый настоящий ураган!
— Вот-вот, — подтвердила бабуля кивком головы, — И если не хотите, чтобы вас сдуло в изумрудный город, то придётся нам поднапрячь свои нервные клетки и остаться на ночь в месте, который раньше назывался домом.
Сообщив о «приятной» новости, бабуля ушла, оставив нас одних в комнате.
— Блин, надо хоть Агате позвонить, предупредить, — всполошилась, вспоминая, куда сунула сумочку.
— Она внизу, — прочитал мои мысли парень, — Пойдем.
Вниз мы спустились, пряча глаза от улыбающейся старушки.
Арина уже переоделась в светлый домашний спортивный костюм и сидела в кресле в гостиной с журналом «Vogue» в руках. Бабуля и Соколов старший общались на тему клумб в столовой.
— Рафаэль, я распорядился, чтобы комнаты подготовили. Знаю, что ты не слишком рад перспективе остаться здесь, но буря всё — таки разыгралась не на шутку.