Имя богини
Шрифт:
И она решительно двинулась к Гайамарту, оставив друзей в страшном напряжении.
– Я не могу говорить с тобой начистоту, – сказал бог, протягивая ей обе руки, – но ведь я могу говорить глупости. А ты слушай. Пусть сейчас это покажется тебе бредом, чушью, словесной шелухой – слушай и запоминай. Однажды пустые слова свяжутся с другими и обретут смысл и полноту. Когда представится удобный случай, поинтересуйся судьбой мудреца-предсказателя Олоруна.
– Но он же давно умер!.. – искренне удивилась Каэ.
– Не спрашивай ничего, – умоляющим голосом
Каэ хотела возразить, что она идет к Тешубу и там найдет ответы на все вопросы, но, поняв, что речь идет совершенно о другом, не стала мешать своему собеседнику.
– Однажды ты уже знала нечто важное, и ни Тешуб, ни кто-либо иной тебе этого не скажет. Даже сейчас, когда мы говорим с тобой, я вижу присутствие этого знания в тебе. Оно охраняется твоим мозгом тщательнее и вернее, чем твоя жизнь, твой рассудок и память. Никто на свете не сможет вытянуть из тебя эту тайну. В ней ключ ко всему. Сейчас ты и сама ничего не сможешь поделать с этим, но вернись к нашему разговору спустя некоторое время и попытайся отыскать ответ внутри самой себя. Обещай мне...
– Обещаю, – прошептала Каэ, плохо сознавая, что она сама имеет в виду.
– Обещай! – настойчиво повторил Гайамар.
– Обещаю, даю тебе слово.
– Я буду ждать. А ты помни, что мы все ждем.
– Кто «вы»? – спросила, не поняв, Каэ.
– Все, кто связан с тобой и твоей тайной. Все, кто зависит от того, как скоро ты вспомнишь. Но не мучай себя сомнениями и вопросами.
– Не буду, – пообещала она. – Я точно знаю, что три вещи губят человека. Страх губит разум, зависть губит сердце, а сомнения – душу.
– Ты помнишь?
– Я знаю...
– Это еще лучше, – прошептал бог. – Тогда я ухожу успокоенный. Прощай и постарайся выжить.
– Ты тоже.
– Не обещаю, – невесело усмехнулся Гайамарт, – но буду стараться изо всех сил...
Только что он стоял, прижавшись щекой к стволу дерева, и вот нет его. И Каэ осталась одна у густых зарослей, и душа болит и ноет. Усилием воли она взяла, себя в руки – нет ничего нелепее, чем заставлять себя вспоминать то, что вспомнить не в состоянии, пока не будешь обладать остальными частями головоломки. Всему свое время.
Она повернулась к друзьям, которые отчасти уже привыкли к постоянному вторжению богов в их жизнь, и весело заявила:
– Поскольку все чуточку усложнилось, нам придется решать немного больше проблем, чем предполагалось вначале. Простите великодушно.
– А никто в этом и не сомневался, – улыбнулся Джангарай. – Вы, дорогая госпожа, притягиваете проблемы, богов, чудеса, неприятности, радости и удачу. А молнии вы, часом, не притягиваете?
– Не знаю, – честно ответила Каэ. – А нужно?
– Ну, знаете ли, – возмутился Воршуд. – Когда начнете притягивать еще и молнии, предупредите меня, пожалуйста.
– Постараемся.
Поляна огласилась смехом. Когда отдышались, Ловалонга внимательно всех оглядел и спросил:
– Вы ему поверили?
– Наверное,
– Похоже на правду, – откликнулся Джангарай.
– Да, – пробасил Бордонкай. – Я тоже верю. Он справедливо все рассудил.
– И мне кажется, что он был очень грустный, но четно все пытался объяснить, – вмешалась Габия.
– Во всяком случае, хорошо, что он нас предупредил об ущелье, – сказал Джангарай.
– А если там засада? – спросил. Эйя.
– Не думаю. – Ловалонга двинулся вперед и уже на ходу добавил: – Я слышал об этом ущелье множество не самых прекрасных легенд.
Они были там – девять высохших, выбеленных временем скелетов, одетых в доспехи. Только магия древнего заклятия удерживала вместе их кости, болтающиеся от порывов ветра, который в ущелье был довольно сильным. Девять Баронов по-прежнему охраняли проход через скалы. Они были вооружены мечами, копьями, пиками и топорами. Их головы венчали шлемы, из-под поднятых забрал которых скалились на пришельцев безглазые белые черепа. Самый высокий скелет в шлеме с навершием в виде головы медведя был закутан в алый плащ поверх панциря и опирался на двуручный меч. Он стоял в наиболее узком месте ущелья, всем своим видом давая понять, что не пропустит никого.
– Дошли, называется, – сказал альв. – И что теперь?
– Опять сражаться, – беззаботно откликнулся Джангарай.-Не вечные же они.
– По-моему, как раз вечные, – печально промолвил Эйя. – Во всяком случае, я плохо представляю себе, как можно убить мертвого во второй раз.
– У нас нет выбора, – сказала, Каэ. – Или мы убьем их, или они убьют нас.
– Охо-хо-хо, – вздохнул Воршуд так тяжко, что все не выдержали и захихикали.
– Боишься? – спросила Габия.
– Спина болит, – обиделся альв. – Не в моем возрасте по скалам прыгать.
– Ты же не просто так прыгаешь, ингевон. – Ты же до библиотеки допрыгаешь.
– Если доживу, – опять вздохнул альв. – Я вот иногда думаю – как же это меня угораздило? Я, по сути, совершеннейший домосед, тихоня – и тут такое: левиафаны, бессмертные, ящеры, варвары, скелеты еще... Что за жизнь теперь на Варде?
– Странная жизнь, – серьезно ответила Каэ. – Мне кажется, не слишком ли много нечисти?
– Новых богов благодарить надо.
– А зачем это им? – спросил Эйя.
– Характер такой, – прогудел Бордонкай. Он поднялся на ноги, стряхнул землю с колен и спросил: – Двигаться будем или весь день здесь сидеть?
– Конечно, двигаться. Только вот план надо наметить, – сказал Ловалонга.
– Какой еще план? – возмутился великан. – Войдем в ущелье, и пройдем его насквозь с боем – дело нехитрое.
– Хитрое не хитрое, а повоевать придется. – Джангарай каким-то сладострастным движением притронулся к рукоятям своих мечей. – Ну, все готовы?
– Все, – в один голос ответили друзья. Они понимали, что больше нет смысла задерживаться для дальнейших наблюдений. Скелеты стояли неподвижно и могли так провести еще не одно десятилетие...