Имя мне — Легион

Желязны Роджер Джозеф

— Насколько он силен?

— Не помню всех данных. Может, в дюжину раз мощнее человека в таких упражнениях, как подъем груза или толчок.

— Он произвел для нас разведку на Ио и принимался за Европу?

— Да.

— Затем он начал вести себя неуверенно — тогда мы думали, что это вызвано изучением планеты?

— Верно, — ответил я.

— Он отказался подчиниться прямому приказу исследовать Каллисто и затем направился к Урану.

— Да. Прошло несколько лет с тех пор, как я читал сообщения…

— И без того плохое функционирование

его стало еще хуже. Долгие периоды молчания разнообразились искаженными передачами. Теперь, когда я больше узнал о его природе, мне кажется, что это походило на предсмертный бред.

— Это представляется вероятным.

— Но на некоторое время он снова пришел в себя. Он высадился на Титании и начал посылать нам нечто, весьма похожее на сообщения исследователя. Правда, это продолжалось лишь короткое время. Он снова принял неразумное решение, означавшее, что он собирается высадиться на Уране, и, похоже, так и сделал. Больше мы не слышали о нем ничего. Теперь, когда я знаю об этом приспособлении для чтения мыслей, я понимаю, почему психиатры из Центра управления были настолько уверены, что Палач никогда больше не заработает.

— Об этой части его путешествия я не знал.

— Зато я знаю.

Я пожал плечами.

— В любом случае это было дюжину лет назад, — сказал я, — и, как я уже говорил, прошло много времени после того, как я что-либо читал об этом.

— Корабль Палача затонул — или, может, это выглядело приземлением — в Мексиканском заливе пару дней назад.

Я только и смог, что выпучить глаза.

— Корабль был пуст, — продолжал Дон, — когда поисковая партия в конце концов обнаружила его.

— Ничего не понимаю.

— Вчера утром, — продолжал он, — владелец ресторана Мэнни Барнс был найден забитым до смерти в собственной конторе в Мейсон Сент-Мишеле, Нью-Орлеан.

— И все равно не понимаю…

— Мэнни Барнс был одним из четырех операторов, которые программировали… простите, «учили» Палача.

Молчание затягивалось.

— Случайное совпадение? — спросил я наконец.

— Мой клиент так не считает.

— А кто ваш клиент?

— Один из трех оставшихся членов этой группы операторов. Он убежден, что Палач вернулся на Землю затем, чтобы расправиться со своими прежними операторами.

— Он известил о своих опасениях своих прежних нанимателей?

— Нет.

— Почему?

— Потому что тогда потребовалось бы назвать причину его страха.

— А это было…

— Он не объяснил ее и мне.

— А каким тогда образом мы должны выполнить эту работу, по его мнению?

— Он сказал мне, что рассчитывает наметить свой собственный план. Он хотел, чтобы было сделано две вещи, и ни одна из них не требовала полного изложения всей истории. Он желал, чтобы его обеспечили надежными телохранителями и он желал обнаружить Палача, чтобы избавиться от него. О первой части я уже позаботился.

— И вы хотите, чтобы я взялся за вторую?

— Верно. Вы укрепили меня во мнении, что вы именно тот

человек, который предназначен для этой работы.

— Я вижу. А вы понимаете, что если эта штука действительно обладает разумом, то все это будет смахивать на убийство? Если же это не так, конечно, то тогда остается только уничтожение дорогостоящего имущества, находящегося в собственности правительства.

— Как вы это оцениваете?

— Я оцениваю это как работу, — ответил я.

— И вы беретесь за нее?

— Мне нужно побольше фактов для того, чтобы принять решение. Например

— кто ваш клиент? Кто эти другие операторы? Где они живут? Что они делают? Что…

Он поднял руку.

— По первому вопросу, — ответил он. — Почтенный Джесси Брокден, сенатор от Висконсина — это наш клиент. Сведения, конечно, секретные, как и все другие.

Я кивнул.

— Я помню его, он был связан с космической программой перед тем, как ушел в политику. Хотя подробностей я не знаю. Но ему было настолько легко получить защиту от правительственных организаций…

— Для получения ее он, очевидно, должен был сказать нечто такое, о чем не желал бы говорить. Возможно, это нанесло бы урон его карьере. Я точно не знаю. Он не хотел этого. Он выбрал нас.

Я снова кивнул.

— А как насчет других? Они тоже выбрали нас?

— Совсем наоборот. Они даже вообще не поддержали предположение Брокдена. Они, похоже, сочли, что у сенатора это что-то вроде паранойи.

— Насколько хорошо они знали друг друга в последнее время?

— Жили в различных частях страны и годами не виделись. Хотя случайные встречи и были.

— Весьма слабые основания для подобного диагноза.

— Один из них — психиатр.

— Ого! Который?

— Лейла Закери — так ее звать. Живет в Сент-Луисе. Работает там же, в госпитале.

— Никто из них не обращался к властям — федеральным или местным?

— Верно. Брокден вышел на контакт после того, как узнал о Палаче. Он был тогда в Вашингтоне. Отправил известие о возвращении его и затребовал сообщение об убийстве. Он попробовал разыскать всех своих бывших сослуживцев, узнал в процессе поисков о Барнсе, вышел на меня, а затем попытался уговорить остальных отдаться под мою защиту. Но они не согласились. Когда я разговаривал с доктором Закери, она указала мне — очень вежливо — что Брокден очень больной человек.

— Что у него?

— Рак. Поражен позвоночник. Это уже неизлечимо, когда рак поражает его и внедряется внутрь. Он даже сказал мне — как-то так выразился — что ему необходимо протянуть где-то месяцев шесть, чтобы закончить доработку очень важной части законодательства — нового уголовного реабилитационного акта — и я допускаю, что это выглядело идеей параноика. Но черт бы меня побрал, кто бы не свихнулся в такой обстановке? Доктор Закери, например, все это расценила именно так, хотя и не связывала убийство Барнса с Палачом. Она считает, что это был вульгарный грабитель, которого вспугнули