Имя мне - ветер
Шрифт:
– Мы могли бы проверить тот сад - предположила я - Я могу помочь вам.
– Изабель нет - отрезал он, беря меня за плечи и смотря прямо в глаза - Я не для этого защищал тебя, что бы потерять.
– И я должна проводит тут целые дни, ожидая... чуда?
– Изабель, нет. Ты должна верить мне, для всех кому ты дорога. Ты ведь вправду не знаешь что происходит с хранителем когда стихия мертва.
– Я знаю Райан он..
– запнулась я, проводя по спутанным волосам - Его отец ещё жив, ведь он может..
– Нет - выдохнул отец - Поехали.
Накинув пиджак на плечё он направлялся к выходу, оставляя меня удивлённо стоять посреди зала.
– Стой!
– выкрикнула я - Куда мы?
– Увидишь - слабо улыбнулся он, и моргнув несколько раз я сорвалась за ним.
Машина отца меня изрядно удивила. Кого фига тогда я или мама катаемся на старом Шевроле, если у отца под крылом есть Cadillac? Внедорожник серебристого оттенка, с обивкой цвета морской волны. Хоть что-то осталось неизменным, и цвет салона тут же напомнил мне об отцовском байке.
Всю дорогу оба мы молчали, каждый смотря в своём направлении, я на окрестности, он на дорогу. Наверно это единственные полчаса которые выдались без споров. За семь лет можно и помолчать.
За минуту до места, я начала различать местность и удивилась заметив что отец заворачивает к городской больнице. Всё тело напряглось от нахождения на вражеской территории, ведь как я уже сказала, с больницами у меня очень особенное отношение. Тем летом месяц тут провалялась с переломом руки, и бедра. Надо было видеть лицо матери когда я очнулась от наркоза. Именно с того момента мотоциклы стали под запретом.
Роберт открыл передо мной дверь, и я неуверенна опустила ноги на сухой асфальт.
– Зачем мы тут?
– спросила я, поежившись от ветра.
– С того самого дня как ты начала говорить, у меня появилось некое правило, доказывать тебе - улыбнулся он - По другому ты не хотела воспринимать.
– Ты же не имеешь ввиду..?
– не уверенно спросила я.
– Я не говорил что будет легко - без улыбки Роберт тут же постарел лет на пять - Семь лет назад сюда поступил Лукас Милле.
"Отец Райана"
– А Райан, он не будет..?
– Я сам навешаю Лукаса, и думаю гостям он обрадуется - подавая мне руку сказала Роберт - Теперь он улыбаться каждому и без разницы знает он их или нет.
В горле тут же застрял огромный комок. Не хочу, ни буду, не пойду туда. Там боль, там страх и ужас который он пережил. Райан против, он разуметься против что бы я видела его отца. Поэтому я не иду. Только из-за Райана.
– Ты идёшь?
– спросил меня отец.
– Конечно - выдохнула я. Что? Что ты сказала.
По ступенькам я поднималась словно призрак. Всё тело дрожало, и разрывалась готовое действовать за меня. И бежать, подальше от этой боли витающей в стенах больницы.
Поняв что одна я не справлюсь, отец по сильнее сжал мою руку, от чего комок наконец достиг желудка давая мне право дышать. Но от букета химикатов, и таблеток легче не стало.
Мы шли по коридору, и я нервно отчитывала палаты 44, 45, 46, 47......48. Стоим. Отец дышит глубоко видимо тоже разрываясь от не уверенности. Берёт меня за руку, и заводит в небольшой холл, где глаза тут же бросаться в стекло. Мутное отражение, через которое видно просторную палату с большой кроватью обещанной трубками. До слуха тут же доноситься звук ЭКГ, сообщающий ритм сердца. И под этот звук подстраивается собственное.
На кровати лежит мужчина, хотя его ели заметно под толстым слоем одеял и каких-то датчиков. Его волосы каштаново-рыжие, подстриженные ёршиком. Глаза Райана - точно такие же два кристаллика цвета дерева. Откуда я так точно знаю цвет глаз Райана?
Он не смотрит на нас, а лишь куда-то в сторону отдалённо, как будто находится в другой вселенной. И бормочет что-то не разборчивое, и почти не слышное, то ли из-за стекла то ли само по себе. Но он то слушает, сжимает его руку и слушает как будто ждёт важные ему слова. Как будто надеется, что отец сейчас встанет, обнимет его и скажет обыкновенное "Привет сын!"
Но он лежит, и я перевожу взгляд на лохматую макушку рядом. От этой сцены на глаза наворачиваться слёзы.
– Он долго тут?
– неожиданно раздался голос Роберта, обращённый к неизвестно от куда появившийся медсестре.
– Два часа, это пока что его средние часы - говорит она, явно намекая, что Райан тут проводит больше.
И тут чёрная макушка поднимается, опуская руку, и накидывая кофту себе на плечи. Он нас услышал, и я как можно быстрее отхожу к стене, чувствуя вину всем своим телом. Я зашла на чужую территорию, в чужую душу и сейчас стою без права и смотрю на его отца. На то, что наверно нельзя смотреть ни кому.
– Джо просил зайти - как будто "между прочим" говорит отец.
Райан кивает, старательно игнорируя мой взгляд, и уходит. По коже проходит очередная порция мурашек.
– Пошли - говорит отец, спокойным усталым тоном, и снова держась за руку, мы входим в палату. А Лукас и вправду улыбается, так широко и счастливо от чего хочется рвать на голове волосы. Это не он. Подобие на человека, с резервным набором качеств. Лицо, тело всё функционирует, но не разум. Не душа...
Лукас что-то бормочет, где улавливается слабый отголосок имени "Роберт". Отец вздыхает, потому что слышит это каждый день. Каждый день приходит сюда, к своему лучшему другу и смотрит и слушает как он говорит.
Разуметься он меня не знает, я не знала его, я знала только настоящих Айландов, и до конца дней считала их настоящими. Но оказалось они лишь ширма, Райан не любит их, не живёт с ними в одном доме, и наверняка даже не общается. От представленной неожиданно картины, где Райан обнимает своих родителей - настоящих родителей, меня бросило в дрожь. В это время Лукас, начал напевать какую-то мелодию.
Его голос тих, слаб и невероятно тонок, отчего я не выдерживаю и реву. Реву прямо на груди отца, пытаясь убежать от сюда, из этой комнаты, из этой жизни, забыть что такое боль, и снова думать что мир прекрасен. Но он не прекрасен. Он мать вашу совсем не прекрасен. Он испоганен такими людьми, как те кто сделал это с Лукасом.