Имя заказчика неизвестно
Шрифт:
А у Клеонского-то дела, между прочим, сейчас не очень, подумал Денис. Он вспомнил, что прочитал сегодня в Интернете: «Арестован контрольный пакет акций компании „Ойл индастри“. „Ойл индастри“ — это компания Клеонского, одна из крупнейших российских нефтяных компаний, кстати сказать. А он сам уже несколько месяцев отсиживается в Англии. За это время Генпрокуратура успела выписать ордер на его арест, но англичане не торопятся Клеонского выдавать. Англичане — люди последовательных взглядов. Они редко кого к себе пускают насовсем, но уж
— Как же отреагировали Юкшин и Глаголев на альянс Клеонского с коммунистами?
Златкин немного смутился, но быстро нашел нужные слова:
— Дело в том, Денис Андреевич, что официально такой альянс не существует, Клеонский не признает своего союза с Жуковым.
— Ах не признает… Так, может, его и нет, этого союза?
— Как это нет, как это нет! — загорячился Златкин. — Хорошо известно, что Клеонский неоднократно встречался с Жуковым, и именно после этих встреч лидер компартии делал неожиданно либеральные заявления. Клеонский явно вливает деньги в компартию! И конечно же Юкшин с Глаголевым были вне себя из-за этого и хотели исключить его из «Прогрессивной России», но просто не успели…
— Они вам сами об этом говорили? — тут же уточнил Денис.
Голованов видел, что его шеф уже основательно ухватил суть дела, и предпочитал не вмешиваться. В конце концов, он свою миссию охотничьей собаки выполнил, нашел стоящее дело, теперь очередь хозяина, его аналитических способностей и возможностей…
Оказалось, что нет, ни Юкшин, ни Глаголев не говорили об исключении Клеонского, зато много об этом говорили два других сопредседателя — Улов и Похлебкин. Но ведь они все были единомышленники, так сказать, товарищи по партии!
Пришло время расспросить поподробней и о них. Об Улове Денис, конечно, слышал, он вел аналитическую программу на Третьем канале под претенциозным названием «Завтра наступает сегодня». Улов прежде публичной политикой не занимался, только всех критиковал, и его многие воспринимали как человека откровенно деструктивного, но вот в «Прогрессивной России» он оказался очень даже на своем месте, и его талант публициста расцвел новыми красками. То, что немалая часть студенчества примкнула к «Прогрессивной России», целиком его заслуга. А вот неожиданная популярность партии в армейских кругах — на совести Юкшина.
Денис хотел было уже удивиться этому, но Голованов, чутко следивший за его реакцией, незаметно мигнул: потом объясню. А Златкин продолжал рассказывать про своих соратников.
Похлебкин же был человек, судя по всему, гораздо менее публичный, классический кабинетный ученый, и каким образом он попал в эту компанию, оставалось немного странным. Самый настоящий, не фиктивный (как многие в Думе) доктор философских наук — и вдруг публичный политик?
— А что тут странного?
— Насколько с давних?
— Кажется, они учились вместе.
— Это легко проверить, — заметил Денис. — В МГУ, где преподает Похлебкин, наверняка все подробно известно о его биографии.
— Вот и займитесь этим, — с раздражением сказал Златкин.
— Не волнуйтесь, все сделаем.
— Кстати, Борис Ефимович, — вмешался Голованов, — а вы уже общались с Похлебкиным и Уловым после убийства Глаголева?
— Нет, не вышло. Я сразу же им позвонил, но обоих так и не смог найти.
— А как вы сами узнали об убийстве? — спросил Денис. — Ведь о нем же нигде не сообщали?
— Впервые за много лет чувствую себя не адвокатом, а подозреваемым, — пожаловался Златкин. — Вы меня все допрашиваете и допрашиваете. В общем… мне позвонили и сказали.
— Кто позвонил и сказал?
— Уж извините, не представились. Незнакомый женский голос сказал, что Глаголев убит, и посоветовал подумать о собственной безопасности.
— То есть это была угроза?
Златкин задумался, потом медленно ответил:
— Формально эту ситуацию можно расценить именно так. — В нем явно просыпался юрист. — Но я бы все же не стал. Судя по интонации, мне не угрожали, скорее, хотели предупредить о чем-то важном. Впрочем, вы сможете оценить это сами. Дело в том, что все ночные звонки у меня записываются. Профессиональная привычка. — Златкин вытащил из портфеля маленькую коробочку с сигарами, хлопнул себя по лбу, засунул ее назад и достал микрокассету.
— Высокий класс, — оценил Денис и встал. — Борис Ефимович, вас будут круглосуточно охранять наши люди. Расценки вы знаете. Где вы сейчас живете?
— У меня квартира на Кутузовском проспекте и еще есть дача в Глаголево.
— Не годится, — отмел Денис. — Переедете на нашу квартиру. У нас есть конспиративное жилье для таких случаев. Вполне комфортабельное, я вас уверяю. Там даже ножнички для сигар имеются.
— Но я не могу! — вскричал Златкин. — У меня молодая жена, поймите! У нас медовый месяц! Мы собирались на Сейшелы! Я в старости себе не прощу, что упустил такие великолепные дни!
Молодец, подумал Денис. Ему же лет семьдесят, не меньше. Что он называет старостью, сто пятьдесят?
Медовый месяц пришлось одобрить.
— Ну что ж, это неплохая мысль, — сказал Денис. — Сможете взять с собой моего человека?
Голованов тут же принялся лихорадочно гадать, кого именно отправит Денис на эту халяву: его или Щербака?
Денис молча вынул из кармана телефон и кому-то позвонил.
— Филипп? Собирайся. Полетишь на Сейшельские острова, будешь сопровождать нашего клиента в свадебном путешествии.
Голованов немного помрачнел: значит, не судьба.
— Ты шутишь?! — не поверил Филя.