Имя Зверя

Истерман Дэниел

Он сознательно рисковал, придя сюда, но выбора у него не было. Если Касима Рифата заставили говорить, Абу Муса знает, что они должны встретиться с Холли. Он знает дату и время. Единственное, чего он не знает, — значение слов «Сахарный Дворец». Догадается ли он? А может, он знает, что «Сукария» — место, где они постоянно встречались? Майкл надеялся, что нет. А Голландец? Что он знает? Сможет ли он выследить его здесь? Если Том добрался, то он уже сидит внутри и ждет. Только спустя час Майкл решился.

Санта-Клаус сидел за их старым столиком в

задней части кафе. Он ничем не выдал, что узнал посетителя, но Майкл знал, что Том заметил его. Холли всегда как-то ухитрялся выглядеть вовсе не европейцем, а стопроцентным черкесом. Он не только соответственно одевался, но говорил по-арабски с протяжным сирийским произношением, которое обмануло бы кого угодно даже в Дамаске, легко терялся в толпе. Казалось, никто не обращает на него никакого внимания.

Майкл, не замечая его, подошел к стойке, где заказал чашку слабого кофе и черствое пирожное. Он сел за третий столик от Холли спиной к нему, потягивая кофе, достал из кармана номер «Эль-Джумхурийи» и развернул газету. Его поражало, что какие-то газеты еще выходят. И что все в городе делают вид, будто ничего не произошло. Все изменилось, но никто не признавал этого. Газета по-прежнему печатала радио— и телепрограммы — теперь сплошь религиозные или посвященные исламской культуре. В ней не было, правда, ни спортивных разделов, ни фотографий женщин, ни реклам, но по-прежнему были разделы новостей, статьи, даже страничка для женщин с рецептами и советами, как одеваться согласно новым законам.

Доев пирожное, Майкл заказал еще чашку кофе. Немного кофе пролилось на газету, и он вытер его своим носовым платком. Бросив взгляд в зеркало, он увидел, что Холли внимательно следит за ним. Он аккуратно сложил газету и отложил ее в сторону.

Его похлопали по плечу:

— Мин фадлак. Вы дочитали газету?

Он повернулся. Холли стоял рядом с ним. Майкл с трудом подавил желание обнять друга.

— Итфаддаль, — ответил он, протягивая газету Холли.

Холли поблагодарил его и собрался было уходить. И только тогда он повернулся и воскликнул:

— Валлах эль-азим! Это же... Боже мой, скоро я забуду свое собственное имя.

— Осман Фахми. А вы — Махмуд Райхан, не так ли? — Майкл знал, что может наделить друга любым именем, какое придет в голову.

— Правильно. Боже мой, сколько лет не виделись. Можно присесть?

Он уселся, и они еще несколько минут разыгрывали спектакль, ведя бессодержательный разговор. Люди за соседними столиками постепенно теряли интерес к их неожиданной встрече. Они говорили приглушенными голосами, и окружающие только изредка бросали на них равнодушные взгляды.

— Кажется, все в порядке, — наконец сказал Майкл. Он по-прежнему говорил по-арабски.

Холли кивнул:

— Могу поклясться своей жизнью, тут все чисто.

— Не торопись. — Майкл сделал паузу и оглядел Холли. Его друг похудел. От него до сих пор пахло пустыней. На голове он носил старую афганскую шапку, приобретенную из третьих или четвертых рук на маленьком базарчике в

Дамаске или Аммане, — Майкл не помнил, где именно. Она была постоянным спутником Холли. Он потянулся через стол и пожал Тому руку. Тот смутился:

— Спокойно, старина. Они подумают, что мы пара извращенцев.

— Не бойся. Все извращенцы мертвы. Так говорят «ежедневные слухи», а они-то должны знать. И ради Бога, сейчас не до шуток.

— Что такое?

— Касим мертв. Касим Рифат.

— Никогда с ним не встречался.

— Один раз встречался. Он был моим радистом.

— Ах да. Теперь вспомнил. Он держал книжную лавку. Ты говоришь, он мертв?

Майкл все рассказал.

— Думаешь, он заговорил?

Майкл покачал головой:

— Иначе они уже были бы здесь.

— Может быть. — Холли огляделся. — Может быть. — Он помолчал. — Ты ничего не заметил? — спросил он.

Майкл тоже оглядел длинное помещение.

— Тут гораздо меньше людей, чем обычно. Но в этом ничего странного нет. Многие думают, что до сих пор действует комендантский час.

— Майкл, несколько посетителей ушли, но вот уже полчаса никто не входил.

Майкл снова огляделся. Двое мужчин встали и направились к двери. Она тихо закрылась за ними. Майкл и Холли остались едва ли не единственными в кафе.

— Тут есть черный ход? — спросил Майкл.

— Я все думал, когда ты задашь этот вопрос. Окно в туалете выходит в маленький переулок. Можем им воспользоваться. Но если они знают, что делают, то они поставят туда кого-нибудь. Должны.

Том достал пистолет и положил его на столик.

Майкл покачал головой.

— Бессмысленно, — сказал он.

— Это для тебя, — ответил Том. На улице раздался звук, похожий на шум ветра в ветвях. — Бери. Быстро.

Майкл положил пистолет в карман.

— Майкл, ты должен кое-что услышать.

Том пересказал ему то, что узнал от шейха Ибрагима. Об эль-Куртуби, о конференции в Иерусалиме, о планах похищения Папы.

— Зачем? — спросил Майкл. — В чем смысл? Чего он этим добивается?

Том покачал головой:

— Не знаю, Майкл. Он мыслит не так, как мы, но все его поступки имеют какие-то основания.

— Можно его остановить?

Том пожал плечами:

— Остановить? Сомневаюсь.

— Но ты хочешь, чтобы мы попытались.

— Я хочу, чтобы ты попытался. Яне пойду с тобой.

Майкл открыл было рот, но, прежде чем он произнес хоть слово, Том решительно поднял руку:

— Майкл, нам некогда спорить об этом. Кроме тебя, сделать это некому. У меня тут есть кое-что, что ты должен отвезти в Англию.

Он передал Майклу список имен, который дал ему шейх Ибрагим.

— Это список членов правой коалиции, с которой работает эль-Куртуби. Она имеет отделения по всей Европе, включая британскую организацию «Сталворт». Один из главных людей в «Сталворте» — Перси Хэвиленд. Он-то все это время и был нашим «кротом» в Воксхолле. Список написан его почерком. Я хочу, чтобы ты вернулся в Англию и передал его в надежные руки.