Имя Зверя
Шрифт:
В Абу-Сарге перемешались свет, тьма и воображение. Дверь захлопнулась, отрезав Пола от внешнего мира. Он закрыл глаза: ему показалось, что он слышит голоса всех умерших и погребенных здесь за многие столетия; слышит, как пролетают ангелы. Так мало пространства и так много мрака. Пол перекрестился и открыл глаза.
Здесь сошлись вместе рождение и смерть Церкви, расцвет монастырей и приход ислама.
Он прошел через притвор в ней. Здесь тьму прорезали тонкие лучи света, падавшие из скрытых ламп. Ряды гранитных колонн отделяли узкие приделы, поднимаясь в темноту. Здесь и
Пол прошел за пыльный занавес в алтарь. Отец Григорий сидел, как он и предполагал, на низком деревянном табурете, лицом к центральному хайкалу. Голова его была склонена, так что длинные седые волосы ниспадали на колени. Пол знал, что он приходит сюда каждый день, зимой и летом, для молитв и размышлений. Болезнь суставов не позволяла ему опускаться на колени, и вместо этого он сидел на табурете.
Пол не стал прерывать его раздумий. Он встал рядом и принялся молиться. Перед иконой Девы горела свеча. В церкви было холодно.
Прошло больше часа, прежде чем старик наконец поднял голову. Он спросил не оглядываясь:
— Это вы, отец Пол?
— Да. Я пришел недавно.
— Я ждал вас.
— Я решил прийти только утром.
Старый священник усмехнулся.
— Прошлой ночью, — сказал он. — Вы решили прийти прошлой ночью.
Пол нахмурился. Старик знал слишком много.
— Что-то случилось. — Отец Григорий произнес это утвердительно.
— Да, — ответил Пол, глядя на выцветшие иконы. Что-то случилось.
— Хорошо. Давно пора.
Пол понял, что он имеет в виду, и вздрогнул.
— Ядумаю, что могу выследить его.
— Правда?
— Я рассказывал вам о моем брате Майкле. Помните?
Старик кивнул. Ему могло быть семьдесят лет, могло быть и сто. Его глаза потускнели от старости, зубы превратились в почерневшие обломки. Но его разум был острым, как всегда, а память — безупречной.
— Помню, — прошептал он. — Продолжайте.
— Все произошло так, как я думал, — сказал Пол. — Его люди вышли на связь с ним, уговорили его снова работать на них. Чтобы найти эль-Куртуби.
— Вы этого не хотели, верно?
— Да. Я пытался предостеречь его, но он не послушался.
— Какой смысл был предупреждать? Те, кого избрал Бог...
— Он мой брат, избран он или нет. Он ничего не знает об эль-Куртуби. Они все ничего не знают. Для них он всего лишь главарь террористической организации, и они даже не знают ее названия.
— Так правду знаем только мы?
— Да.
— Вы не думаете, что это с нашей стороны немного самонадеянно? Возможно, пора посвятить кого-нибудь еще.
— Как вы сами только что сказали: какой в этом смысл?
— Может быть, вам стоит рассказать брату?
— Он неверующий. Он не поверит мне.
— Тем не менее.
— Я подумаю.
— А ваши люди могут помочь ему?
— Думаю, да. Возможно, им удастся найти эль-Куртуби.
— Но смогут ли они сделать это вовремя, как вы полагаете?
— Может быть. — Пол сделал паузу. — Есть одна сложность, —
— Жена политика?
— Она и мой брат... — он заколебался, — были любовниками. Несколько месяцев. Они познакомились в Англии, сразу после смерти моего отца. Их познакомил человек по имени Холли. Он — начальник египетского отдела в Лондоне.
— А в чем состоит сложность?
— Манфалути мертв. Его жена пропала. Ябоюсь, что она могла попасть в руки эль-Куртуби.
— Тогда да смилостивится Господь над ее душой.
— Да... — Пол замолчал.
Отец Григорий стал подниматься с табурета. Пол нагнулся, взял его под руку и помог встать на ноги. Внезапно он оглянулся, как будто услышал что-то.
— Все в порядке, сын мой. Не обращай внимания. Это всего лишь тени.
— Яничего не могу поделать, отец. Я боюсь.
— Это пройдет. Помни, они всего лишь тени. А теперь, думаю, настало время для того, о чем я тебе говорил.
Пол ничего не сказал. Он не мог преодолеть свой страх. Этот страх жил с ним восемь месяцев, стал его частью. И здесь, так близко...
Опираясь на руку Пола, отец Григорий направился к самому северному из трех хайкалов — высокой апсиде, расположенной слева от них. Здесь, за проходом в стене, была крутая лестница. Рядом с ней стоял маленький фонарь. Отец Григорий указал на фонарь, и Пол зажег его от ближайшей свечи.
— Сюда, — сказал отец Григорий.
Пол спускался первый боком, чтобы помочь старику. Крутые ступени были отполированы подошвами бесчисленных паломников. Пол был здесь только однажды, много лет назад, в свое первое посещение Каира после принятия сана. Тогда он еще не был знаком с отцом Григорием.
Как мало Пол до сих пор знал о коптском священнике! Конечно, он задавал вопросы, наводил справки и в патриархате, и в нунциатуре, но никто не мог ему ничего толком сказать. Он знал, что старик родился почти девяносто лет назад в старинной коптской семье, жившей в деревне около Миньи. В пятнадцать лет он постригся в монахи и оказался в монастыре Дейр-Барамус в Вади-Натрун, где провел большую часть своей длинной жизни. В Вади-Натрун, древнем поселении в пустыне к западу от Садат-Сити, Григорий стал известен своей ученостью. Его неоднократно приглашали в самый главный монастырь, Абу-Макар, но он остался в Дейр-Барамусе со своими книгами и кошками, которые сопровождали его, куда бы он ни отправлялся.
Позже, гораздо позже, Григорий оставил свое убежище в пустыне. Папа Шенуда, глава Коптской церкви, лично просил его перебраться в Каир. И именно с этого момента Пол был не в состоянии проследить жизнь Григория в течение последних двадцати пяти лет. В ней имелись пробелы, таинственные возникновения и исчезновения. Старый священник отмалчивался, когда его расспрашивали о его деятельности. Пол считал, что не может до конца доверять Григорию. Но знал, что выбора у него нет.
Склеп под святилищем существовал еще с римских времен. Легенда утверждала, что именно здесь Мария, Иосиф и ребенок Иисус обитали во время бегства в Египет. Иосиф, как гласило предание, работал на строительстве соседней башни.