Имя Звезды
Шрифт:
Он решил меня не щадить. И его прямолинейность почему-то меня успокоила.
— Так что лучше тебе оставаться там, где мы можем хоть чем-то тебе помочь, — подытожил он. — Словом, продолжай, по мере возможности, жить обычной жизнью.
— Как вот вы оба? — спросила я.
Удар был ниже пояса, но Каллум все-таки рассмеялся.
— Похоже, она начинает врубаться, — сказал он.
26
Стивен привез меня обратно в Вексфорд ближе к трем часам ночи, но почти во всех окнах еще горел свет. Выходя из машины, я заметила,
— В ближайшие дни мы с Каллумом будем за тобой присматривать, — сказал Стивен. — Кто-то из нас постоянно будет поблизости. И помни, другим ты должна говорить, что она просто шагнула на мостовую и не заметила машину.
Клаудия распахнула дверь еще до того, как Стивен дотянулся до кнопки звонка. Раньше я и представить себе не могла, что когда-нибудь ей обрадуюсь, но в ее несокрушимом жизнелюбии теперь мне виделось нечто обнадеживающее. Она вроде как с неподдельной заботливостью осмотрела меня с ног до головы, а потом отправила спать, сама же осталась разговаривать со Стивеном. Уже с лестницы я кивком пожелала ему спокойной ночи.
Джаза не спала. В комнате горел весь мыслимый свет, включая ночник над моей кроватью. Едва я открыла дверь, Джаза вскочила и крепко меня обняла.
— Как она там?
— Вроде ничего, — ответила я. — Пришла в себя. Кости переломаны.
— А что случилось-то? Ты ушла в туалет и куда-то пропала.
— Меня чего-то стало тошнить, — сказала я. — Вышла подышать. Проветриться немного. А Бу… пошла меня искать. Идет и говорит по телефону. Наверное… она просто не заметила эту машину.
— Я теперь чувствую себя полной дрянью. Сколько я про нее гадостей наговорила. А на самом деле она такая прелесть. Вот только она ведь правда ужасно рассеянная, да? А ты как?
— Нормально, — соврала я. В смысле, физически-то я не пострадала, а вот внутри все так и тряслось.
— А я тут решила тебя немножко согреть, — сказала Джаза, указывая на батарею, где грелся сырный соус.
— Как я люблю, когда ты говоришь непристойности.
«Чиз-виз» в меня все-таки не полез, я подошла к шкафу, достала пижаму.
— А откуда у тебя такая одежда? — поинтересовалась Джаза.
— А… дали на время.
Я быстренько стянула итонские штаны и пихнула их в грязное белье.
— Тебе в полиции дали брюки из Итона?
— Ну, почему-то они у них там лежали.
— Рори… ты уходишь с вечеринки, Бу идет следом, Бу попадает под машину… Ну, я не знаю. Не хочу лезть не в свое дело, но… что происходит?
В первую секунду я хотела было ей все рассказать. Ей-то уж можно. Даже представила, что именно я говорю и как она это воспринимает.
Но говорить было нельзя.
— Так… все к одному… одно хуже другого…
Джаза уронила плечи. Я не поняла, что это — облегчение или обида. По счастью, разговору не суждено было продолжиться, потому что в дверь постучали и в комнату ввалились практически все наши соседки по коридору, жаждущие узнать последние новости.
Когда в ту ночь я наконец закрыла глаза, перед ними все время стояли две картины: Бу, лежащая на мостовой, и Потрошитель.
Никто не мог этого понять. Ни одноклассники. Ни учителя. Ни полицейские.
Джаза
Наверное, меня бы не стали ругать, если бы на следующее утро я не пошла на занятия, только я сама не видела смысла сидеть в комнате. Я и так черт знает сколько часов пролежала в постели, таращась в потолок, прислушиваясь к Джазиному дыханию и пытаясь отвлечься от бесконечных жутких мыслей. В шесть я встала, приняла душ. Кожа была липкой от пота — не потому, что мне было жарко, а потому, что я столько времени провалялась без сна. Я сдернула форму со спинки кровати, сняла с вешалки блузку. Подвязать волосы, да и просто расчесать их сил не было. Я только разобрала пальцами пряди.
Завтрак я пропустила, отправилась прямо на историю искусств. Когда я вошла в класс, никто даже не стал скрывать любопытства. Не знаю, что послужило причиной — новости про Бу или мой внешний вид. У нас дома на меня бы посыпались вопросы. Из меня бы вытянули все до последней мелочи. В Вексфорде для этого прибегли к другому способу — взглядам исподтишка.
Марк, человек в школе пришлый, был не в курсе вчерашней драмы.
— Сегодня, — начал он бодро, — я хотел бы посвятить, наше занятие определенной теме. Поговорим о насилии и его отображении в искусстве. Для начала я хотел бы показать вам работы художника Уолтера Сикерта. Сикерт принадлежал к числу английских импрессионистов конца девятнадцатого — начала двадцатого века, рисовал, по большей части, городские сценки. Его частенько поминают, когда заходит речь о Джеке Потрошителе. И на то есть несколько причин…
Я потерла переносицу. От этого Потрошителя не спрячешься. Он повсюду.
— Сикерт был буквально одержим преступлениями Джека Потрошителя. Специально снял комнату, в которой, по его домыслам, когда-то обитал Потрошитель, и написал там картину, которую назвал «Спальня Джека Потрошителя». Ходили слухи, что Сикерт и был Джеком Потрошителем, но, по моему мнению, вряд ли эти домыслы имеют под собой какие-то основания.
На экране возникла картина. Темная комната, в центре кровать. Простой, темный, мрачный интерьер.
— Еще одна причина заключалась в том, — продолжал Марк, — что в тысяча девятьсот восьмом году Сикерт создал серию картин, посвященных преступлению, имевшему место в реальности, так называемому Убийству в Кэмдене. Оно произошло годом раньше, обстоятельства во многом напоминали обстоятельства смерти последней из жертв Джека Потрошителя, Мэри Келли — по крайней мере, в части обстановки.
Щелчок. Другая картина. На постели лежит, отвернувшись от зрителя, обнаженная женщина. На краю кровати сидит мужчина, скорбя над тем, что сам же и содеял.
— Искусство и преступление, — проговорил Марк. — Художники часто выбирают своей темой смерть. Распятие изображали много сотен раз. Казнь королей. Убиение святых. Однако это полотно скорее посвящено убийце, чем жертве. Художник даже заставляет нас посочувствовать ему. Эта картина из кэмденской серии называется «Чем бы заплатить за жилье?».
Марк продолжил — он рассказывал об английских импрессионистах, об особенности их мазка и светотени. Я же тупо смотрела на неподвижную фигуру на кровати — затененную, почти развоплощенную фигуру женщины.