Имяхранитель

Крупный белый зверь неторопливо рысил вдоль полосы прибоя. Был он красив и походил на собаку: загнутый полумесяцем хвост, острые уши, вытянутая морда. Из-под бахромчатых верхних губ высовывались желтоватые клыки, чуть более длинные и кривые, чем у обычного пса. Лапы тоже были слишком длинны для собаки с такой могучей грудью и холкой, но несоразмерность скрадывалась шелковистой шерстью, ниспадающей почти до земли. Зверь что-то искал – чутко поводил ушами, останавливался и нюхал воздух, приоткрывая пасть, и тогда становилось видно, что остальные зубы по мощи и остроте не уступают клыкам. Наконец он уловил искомый запах и резко прибавил ходу.

Больше

На том же берегу танцевала девушка. Она была мала ростом, толстовата, и поэтому двигалась не слишком грациозно. Мешал ей и расползающийся под ногами песок. Однако ни песок, ни собственная полнота ничуть ее не смущали. Она целиком отдалась движению. Светлые легкие одежды развевались, крепенькие ножки ступали коротко, но быстро. Лицо закрывали намокшие от пота темные кудряшки. Зрители отсутствовали. Стояла ночь, а побережье, выбранное девушкой для танцев, было далеко от города.

И все-таки одна зрительница нашлась. Полная, круглая, яркая почти до слепящей белизны, слегка подкрашенной желтым. Луна. Казалось, толстушка старается как раз для нее.

Затем зрителей стало больше. Подбежал белый зверь, схожий с собакой, и присел на расстоянии двух-трех хороших прыжков. Он внимательно следил за движениями девушки, иногда привставал, и тогда шерсть на загривке топорщилась, но потом садился вновь.

Любого другого такое поведение собаки насторожило бы наверняка. Но только не танцовщицу. Она не замечала ничего вокруг, двигалась все быстрей, наконец споткнулась и упала на одно колено. Раздался тихий смех. Зверь приподнялся, еле слышно заворчал. Девушка провела по лицу рукой, испачканной в песке, откинула волосы. Нос у нее оказался маленьким и вздернутым, щечки пухлыми, как и губки, а брови густыми, но очень короткими. Глаза были закрыты. На влажной коже остался след из налипших песчинок. Девушка встала на ноги и неторопливо отряхнула плечо. Там, где ее ладошка прикоснулась к платью, ткани вмиг не стало. Словно рукав-фонарик, сотканный из газа, улетучился, растворился в воздухе. Она провела рукой по другому плечу, животу, бедрам – одежда с каждым ее движением исчезала.

Зверь тихо и коротко рыкнул. С нетерпением.

Когда девушка осталась полностью без одежды, он бросился на нее.

Спасло танцовщицу то, что она снова начала танцевать и как раз выполняла пируэт на одной ноге. Белоснежный монстр, набравший значительную скорость, промахнулся. Но он мягко приземлился, молча развернулся и прыгнул вновь. На этот раз точно.

Рванул – и отскочил.

Глаза у девушки распахнулись. Она не издала ни звука, с изумлением глядя на свое бедро, глубоко располосованное звериными клыками. Потом дотронулась до изувеченной ноги пальчиками. Рана не кровоточила, а напиталась густой влагой, похожей на жидкий перламутр. Фосфоресцирующие струйки пролились на колено, стекли ниже, капнули на песок. Девушка пошатнулась, охнула. Не от боли, боли она не чувствовала, а от нахлынувшего страха.

А зверь, закидывая голову к спине, будто птица, торопливо глотал вырванный из ее ноги кусок плоти. Пасть охватило пульсирующее зеленовато-перламутровое сияние. Зверь облизнулся. Он больше не был красив. Он стал страшен. Глаза его, точно прицеливаясь, остановились на пышной ягодице девушки. Горло – потом. Сердце, печень – десерт. До рассвета далеко, и великолепная забава не будет скоротечной. Тварь почти по-кошачьи поджала задние лапы, готовясь к следующему прыжку.

И кувырком полетела вбок от сокрушительного удара.

Даже не пытаясь выяснить, кто на него напал, зверь вскочил – его немного повело – и бросился удирать. Он был труслив и осторожен, а главное, очень дорожил своей прекрасной шкурой.

Удрать не получилось. Огромный длиннорукий, заросший дикими волосами мужчина, единственной одеждой которого были холщовые штаны, подвязанные веревкой, поймал его за загривок. Почти без натуги швырнул далеко в воду. Стремительно двинулся следом.

Зверь извернулся в полете и упал на напряженные лапы. Обиженно гавкнул. Прибойная волна, слишком слабая, чтобы сбить его с ног, промочила насквозь, обрисовав сильные тугие мышцы. Плавать зверь не умел и воды боялся. Осознав, что ускользнуть не удастся, он оскалился, подобрался. Он решил принять вызов.

Полуобнаженный гигант понял это и жутковато усмехнулся.

С берега донесся вой. Мужчина быстро обернулся. Еще двое белых убийц спешили на помощь собрату. Они были гораздо ближе к девушке, чем тот, что напал первым, и человек ринулся им навстречу. Он пришел не наказывать, а защищать.

Сначала – защищать.

Схватка была молниеносна, почти неуловима для глаз девушки. Длилась какой-то миг. Враги слетелись, сплелись в клубок, который быстро распался. На песке остались лежать две твари. Одна слабо билась, другая, обмякшая, противоестественно вытянутая в длину, была неподвижна. Гигант шумно дышал. Кровь тонкими струйками стекала по его спине. И еще была по локоть окровавлена рука, побывавшая в звериных клыках.

Если бы девушка могла уследить за недавним действием, то видела бы, как в первый момент столкновения человек пал на колено, одновременно разворачиваясь. Даже звери, само воплощение ловкости и силы, оказались недостаточно быстры, чтобы опередить его. Одна из тварей оказалось у здоровяка под мышкой, будто в капкане. Она бешено выгибалась и упиралась. Горячая пасть распахнулась, нацеленная на такое близкое человеческое горло. И мужчина сунул в эту пасть руку. Глубоко сунул. Ухватил там, внутри, трепещущее, горячее, нежное, изо всех сил стиснул пальцы и рванул назад, раздирая предплечье об острейшие зубы, почти выворачивая зверя наизнанку. Отбросил кулак со сжатыми в нем внутренностями вверх и за спину.

Кровь у твари оказалась не красной, как у мужчины, а цвета жидкого перламутра. Такая же, как сочилась из раны на бедре девушки-танцовщицы.

Другой зверь тем временем терзал спину гиганта, пытаясь подобраться к шее. Могучие мышцы взбугрились холмами, не давая хищнику перегрызть позвоночник или перехватить артерию. Клыки скользили по коже, прочной и упругой, будто бычья, не оставляя сколько-нибудь опасных следов. Лапы молотили резко и сильно, но лишь несколько длинных царапин пробороздили широкую спину мужчины, да штаны оказались разорваны. Покончив с первым противником, гигант встряхнул плечами, проворно крутанулся на месте, еще в воздухе успев поймать свалившуюся со спины тварь. Встал. Ахнул – хрипло, страшно; вскинул зверя в воздух, перевернул хребтом вниз и обрушил на выставленное колено. Разжал кулаки. Отступил на шаг.

Зверь с переломанным позвоночником, еле слышно поскуливая, сучил передними лапами и пытался отползти прочь. Гигант выворотил из песка валун, похожий на лошадиный череп, и мощным ударом острого выступа размозжил поверженной бестии голову.

А пес, напавший на девушку первым, убегал. Он был в высшей степени сообразителен, и потому не испытывал сожалений ни об упущенной добыче, ни о погибших собратьях.

Вдогонку ему полетел камень, но белый зверь был уже далеко. Петляя, он продолжал мчаться так быстро, как только было возможно на песке… однако невероятное произошло. Камень попал, хоть и вскользь. Зверь взвизгнул, его мотнуло, задние лапы на миг подкосились. Однако после этого он не остановился, наоборот, прибавил скорости. Через секунду его было не разглядеть.