Инь-Ян. Китайское искусство любви

Хьюмана Чарльз

Столь же велики были, думается, различия и в спальне. Мужчина предполагал, что восполняет постоянную утрату семени тем, что впитывает женскую сущность Инь — секрецию, которую, как считалось, источает первичная жизненная сила Великой Матери, или Земли-Матки. При том количестве существенных соображений и верований, сопряженных с половым сношением, неудивительно, что романтические и эстетические чувства должны были считаться гораздо менее важными.

Если попытаться подытожить те черты сексуального поведения, которые были наиболее характерны для китайца, на первое место следует поставить отождествление полового акта с высшим строем великих космических сил. В момент

оргазма мужчина и женщина вливались во всеобщий Космос и достигали кратковременного соединения с великой общностью природы и бытия. Это, в свою очередь, стимулировало увлеченность физическими свойствами половых органов и выделявшимися из них секретами, поскольку существовала необходимость понять, освоить и оценить их в космических терминах. На этой почве выросла богатая традиция сексуальных пособий и «подушечных книг» вместе с замечательным разнообразием афродизиаков, приспособлений и упражнений, а также эротическая литература, которая неминуемо кажется одной большой хвалебной песнью размерам и мощи Нефритового Стебля, радостям и гостеприимству Павильона Удовольствий.

Тем не менее зафиксированная китайскими учеными и писателями история сексуальных обычаев содержит лишь те аспекты, которые соответствуют традиционным представлениям о многозначительности и достоинстве, а более заурядные и менее красочные настроения и моменты любви не заслуживали, очевидно, внимания потомков. Разумеется, в эротических романах сугубо романтическим и более человеческим чувствам любовников Инь и Ян вряд ли позволяли портить жадный аппетит читателя, предвкушающего смакование более крутых поворотов повествования.

Позвольте поэтому завершить рассказ о сексе в Китае на высокой романтической ноте, а именно — поэмой Г. Картера Стента «Обмахивание могилы» (1871). В основе ее сюжета — похороны, а строчки ее можно вообразить своего рода венком из добрых и простых чувств, возложенным на могилы Господина Ян и Госпожи Инь, навечно упокоившихся друг с другом в Бамбуковой Роще.

Весна царила в воздухе, объятом Сладчайшим и целебным ароматом. Цвели, обнявшись, персики со сливами, Как женихи с невестами счастливыми. Жасмина пена, ивы трепетанье Прекрасны были в солнечном сиянье. Однажды мистер Ван в начале мая Прогуливался садом, размышляя О пробудившихся деревьях и цветах, Вдаль с ветром уносясь в своих мечтах, Встречал в саду он близких и друзей, Что к предкам шли с поклажею своей, И каждый путник нужный нес предмет Для тех, кто уж покинул этот свет [72] . Так Ван гулял, покуда не набрел На скромный холм, где пышный мох расцвел.. И возле одинокой той могилы Такая дума Вана посетила: «Что жизни суета? — Все труд напрасный! О одиночество, одно лишь ты прекрасно!» Но вдруг услышал он печальные рыданья, И вздохи, и глухие причитанья. Хотел

он удалиться быстро прочь, Но передумал и решил помочь. Пробрался потихоньку Ван поближе И вдруг воскликнул: «Боже, что я вижу!» Молоденькая дама близ могилы Стояла на коленях в позе милой. Две «золотые лилии» прелестных И траур на красотке неизвестной, А веер быстро вьется над могилой, — Такая странность Вана удивила. К чему старается с усердием рабыни Над холмиком прекрасная богиня? Ван тихо кашлянул и голову склонил, Такой вопрос он к даме обратил: «О, госпожа! Мне это очень странно, К чему Вы машете над мертвым беспрестанно?» С испугом вскинула на Вана дама взгляд, Лишь на минуту прекратив чудной обряд. Поклоном низким Вану отвечала И над могилой снова замахала. Но внешность Вана ей была приятна, Он был одет красиво и опрятно. И сердце милой женщины смягчилось, Учтиво к незнакомцу обратилась: «Мой господин, пока Вы не уйдете, Послушайте меня — вы все поймете». Мой муж, увы, покинул этот свет, Но перед смертью взял с меня обет — Я обвенчаться не могу ни с кем, Пока земля ни высохнет совсем На одинокой мужниной могиле — Недавно мы его похоронили. И каждый день рыдаю здесь одна, Ведь клятве, данной мужу, я верна. Но я так одинока. Может быть, Смогу я веером могилу осушить. «О, госпожа! — ответил Ван. — И у меня есть веер! Я вам помочь решительно намерен. Покойных уважать — наш долг святой, Хоть мы не властны над своей судьбой». Ван в магии немного понимал И шутку простенькую с веером сыграл. Минуты не прошло, как холм иссох — У дамы вырвался восторга робкий вздох. И молвил Ван: «Исполнена причуда Супруга Вашего, уйдем теперь отсюда!» Деревья вешние над кладбищем склонились, Вдвоем они с могилы удалились.

72

В праздник весны на могилах предков положено было совершать жертвоприношения.