Иная терра
Шрифт:
IV. IV
Нет черней души, воспевшей лесть Свят, сложивший оду в твою честь!
Что есть свет и где здесь тьма?
Не ответит и сама судьба…
Аромат ментола мешался с запахом табачного дыма, придавая черному крепкому кофе странноватый привкус. Велес едва заметно поморщился, ставя чашку на блюдце и немного отодвигаясь вместе со стулом. Дориан сделал вид, что не заметил маневр юноши — он знал, что тот терпеть не может запах табачного дыма, и иногда нарочно курил в его присутствии. Просто для того, чтобы лишний раз подчеркнуть начавшему наглеть юнцу, кто здесь устанавливает правила.
— В универе творится нечто странное, — задумчиво проговорил Велес и вновь взял чашку. Повертел ее в пальцах, делая вид, что увлечен изучением китайского узора на тонком фарфоре.
Дориан хмыкнул, понимая намек, и затушил сигарету.
— Рассказывай.
— Если уметь смотреть и замечать мелочи, как вы меня учили, то ВИП больше похож не на нормальный современный институт, а на какое-то сборище заговорщиков. Пока была одна только моя команда — все оставалось совершенно незаметно. Я — парень видный, никто не удивляется, что вокруг меня крутится такое количество народу. Но эти двое первокурсников с психфака… Они меня поражают.
— Что за первокурсники?
— Станислав Ветровский и Олег Черканов. Занятная парочка, надо сказать. Поступали оба на бесплатное, до последнего экзамена шли вровень, почти с максимальным количеством баллов. На двух экзаменах призовые отхватил Ветровский, на двух — Черканов. Но на последнем Черканов все же вырвался вперед. И тут наш ректор, Витценко, вдруг издает та-акой указ! Ни за что бы не поверил, если бы не видел собственными глазами.
— Ты можешь чуть короче? — Дориан недовольно потянулся к сигаретам.
— Конечно, конечно. Короче говоря, Ветровского взяли с пятидесятипроцентной скидкой. Такого в жизни не бывало! Но с этого все только началось… Ах, да — еще эти двое с самого начала разругались. На психфаке никого больше нет, кто бы так страстно друг друга ненавидел. Хотя это в основном Черканов, Ветровский его просто игнорирует.
— Ближе к делу, Велес! У меня не так много времени, у тебя, кстати, тоже!
— Про кого сперва рассказать?
— Давай про Черканова.
— Ок. Первые пару месяцев вел себя тише воды, ниже травы. Не высовывался, ни с кем не общался, только учился — надо заметить, на «отлично» учился. Потом заболел. А на том же курсе психфака есть одна девочка, Марина Велагина, я ее еще в первую неделю обучения к нам приманил. Хорошая девочка, далеко пойдет. В общем, эта Марина к нему домой ходила, пока он болел. Только благодаря ей не сдох. Живет он, как бомж… вернее, жил. Нищий настолько, что… у меня слов нет.
Щелкнула зажигалка, Дориан глубоко затянулся.
— Последнее предупреждение, Велес.
— Все, все, понял… Черканов после болезни вдруг начал проявлять странную активность. Он постарался познакомиться с парой человек из своей группы, с сокурсниками других факультетов и так далее. На моих ребят не выходил очень долго, потому я только недавно смог что-то конкретное узнать. Где-то месяц назад вокруг него начала собираться небольшая и очень разношерстная группа. Совсем как у меня было в начале. Две недели назад Черканов наконец-то вышел на одного из моих ребят. Я сперва надеялся заслать к нему Велагину, но он почему-то перестал с ней общаться. Ладно, не важно — главное, что хоть кого-то удалось. Отправил Сережку Бестаркова — обаятельный парень, ему каждый доверять начинает с одного разговора. Очень полезный кадр. Но Черканов оказался довольно устойчив, в отличие от одного из его сподвижников. Тот рассказал очень интересные вещи. Оказывается, наш Олежек задумал ни много ни мало — образовать новую страну. Он-де против того кошмара, что творится в нашем мире, и жаждет создать островок, где каждый сможет проявить себя, вне зависимости от финансовой состоятельности, семейного положения, социального статуса…
— Мне кажется, ты примерно того же хочешь, разве нет? — хмыкнул Повелитель.
— Не совсем, — Велес покачал головой. — Я хочу изменить мир. Да и… Я сперва думал предложить ему если не присоединиться к нам, то хотя бы сотрудничать. Но потом передумал.
— Почему?
— Во-первых, Черканов не потерпит никого над собой. Он свободолюбив и желает сам контролировать происходящее. Вполне логично для человека, всю недолгую жизнь зависевшего от внешних обстоятельств.
— Это не помеха сотрудничеству.
— Это — не помеха. Но вот вторая причина, она же причина основная… — юноша отпил остывший кофе, поморщился. — Я не уверен пока на сто процентов, недостаточно много о нем знаю. Но этот человек — он не имеет никаких принципов. У него есть цель, и он готов на ее алтарь принести всех и вся. Эта цель для него оправдывает совершенно любые средства.
— Но ты ведь понимаешь, что порой цель и в самом деле оправдывает средства.
— Не любая цель и не любые средства, учитель. Этот принцип, как и любой другой, не является идеальным и не ко всякой ситуации применим. Вы это знаете не хуже меня. А Олег, как мне кажется, считает допустимым любое преступление, любое зверство, если оно послужит этой его цели.
— И что ты планируешь делать?
— Пока что — присмотрюсь к нему внимательнее. А потом… не знаю еще. Если будет совсем плохо, приложу все усилия к тому, чтобы его люди от него отвернулись.
— Если он и впрямь такой зверь — этого будет мало, — покачал головой Дориан. В его мозгу сложились детали плана.
— А что вы предлагаете? Не убивать же его, в самом деле!
— Велес, мальчик мой… когда собака заболевает бешенством, ее пристреливают, — максимально мягко заговорил Повелитель, в его взгляде, устремленном прямо в глаза собеседника, читались сожаление и боль. — Это не жестокость, это вынужденная мера. Если допустить неуместное милосердие, пострадают и даже погибнут ни в чем не повинные люди, да и другие собаки тоже. Человек же, готовый на все ради своей цели, ради навязчивой идеи, которой он одержим, он в сотни раз страшнее и опаснее целой стаи бешеных собак. Понимаешь?
— Я понимаю, о чем вы говорите, учитель, но… — Велес стал бледен, как свежевыпавший снег, однако взгляда не отвел. — Я не могу убить. Это против моих принципов, против того, за что я борюсь, против всего, что во мне есть. Я не могу убить.
— Друг мой, кто говорит об убийстве? — Дориан насмешливо приподнял бровь, но выражение глаз сохранил прежним. — Сперва надо выяснить, так ли страшен этот твой черт, как ты его намалевал. А там уже посмотреть, что к чему. С чего ты взял, что я предлагаю тебе пойти и убить этого несчастного первокурсника?