Иная терра
Шрифт:
Потом они лежали, обнявшись, на ее кровати. Обнаженные тела смутно белели в падающем в окно лунном свете.
— Глупый ты, Стасик… глупый… Джамп — это клевая штука. Такой кайф… я и не знала, что так бывает.
— Больше и не узнаешь, — спокойно ответил он, поглаживая плечо девушки.
Настя вскинулась.
— Почему это?
— Я не позволю тебе принимать эту дрянь. Я знаю, что это такое и как сложно потом отказаться от зависимости.
— Я не подсяду, не волнуйся. Так, побалуюсь пару раз и брошу. Я же понимаю, что наркотики — это опасно, — она успокаивающее провела ладонью по его груди.
— Все
— Скучный ты, — фыркнула она. — Я все равно сделаю по-своему.
— Я не позволю своей девушке принимать наркотики, — Стас приподнялся на локте, глядя на нее сверху вниз.
Настя удивленно приподняла бровь — и вдруг рассмеялась. Очень обидно рассмеялась.
— С чего ты взял, что я твоя девушка?
Юноша оторопел.
— Но ты… мы же…
— Мы всего лишь потрахались. Это еще ничего не означает. Нет, если ты хочешь, то можешь попробовать заслужить право быть моим парнем — но тебе придется поискать где-нибудь денежек. Мой парень должен, в первую очередь, иметь возможность меня содержать.
Закрыв глаза, Стас медленно выдохнул. Попытался вдохнуть — не получилось. Резко поднявшись с кровати, он подошел к окну, распахнул форточку, прижался к холодному стеклу лбом, еще раз вдохнул — прохладный мартовский воздух обжег легкие.
Нет, он не любил ее и даже не был влюблен… наверное. Но такая откровенность, такое прямое желание жить, как животное, заботясь лишь об удовлетворении естественных надобностей и скверных желаний — это было слишком неожиданно. Обернувшись, он посмотрел на раскинувшуюся среди смятых простыней девушку — и не увидел Человека. Только похотливую самку, желающую для себя легкой жизни за чужой счет.
Быстро одевшись, Стас вышел, даже не оглянувшись.
Через пару дней Настя пришла домой в компании хорошо одетого парня. Тот с брезгливостью окинул бедную коммуналку, даже не поздоровался со встреченным в коридоре Вениамином Андреевичем и сразу прошел в комнату Насти, в которой девушка уже неделю жила одна — ее соседи-сокурсники устроились в общаге, решив, что там веселее.
До самого утра юноша лежал на кровати, невидяще глядя в потолок и слыша приглушенные толстыми стенами, но все равно чертовски понятные крики и стоны в соседней комнате.
Вениамин Андреевич той ночью тоже не спал, размышляя об уроке, преподанном жизнью его приемному сыну, как он уже называл про себя Стаса.
А закончилось все скверно, хоть и вполне закономерно. Настя пошла, что называется, «вразнос» — бросила учебу, ночами пропадала где-то, под утро приходила — растрепанная, пьяная, «под кайфом», от нее пахло мужчинами и сексом, выпивкой, дорогими духами, которые никак не сочетались с дешевой одеждой. Через месяц она не пришла. Вместо нее появились усталые люди в форме, они задавали вопросы о девушке и ее образе жизни. На единственный вопрос Стаса ответили просто — передозировка нитаспана.
Настю похоронили за счет государства. На кремации и при замуровывании урны в общую нишу были только Стас и Вениамин Андреевич.
— Не кори себя, — сказал инженер юноше, когда они вышли на улицу. Тот нервно дернул плечом и закурил — верный признак сильнейшего душевного неравновесия, при приемном отце Стас не курил почти никогда. — Ты не мог ей помочь. Ни одному наркоману нельзя помочь, если он сам не хочет от этого отказаться.
— Но мне-то вы помочь смогли!
— Ты сам хотел избавиться от зависимости. Ты понимал, что для исполнения твоей мечты тебе придется отказаться от наркотика и проделать долгую, упорную работу над собой. А Настенька, к сожалению, хотела только легкой и блестящей жизни.
— Я должен был помочь ей. Должен был найти нужные слова…
— Ты не был должен ей ничего. Она сделала свой выбор. Стас, я понимаю и разделяю твое желание помочь всем и каждому, но пойми и ты — нельзя помогать тем, кто не умеет эту помощь принимать. Ты еще не раз с подобным столкнешься. Одни будут над тобой смеяться, другие благодарить — и ждать все новой и новой помощи. Ищи тех, кому действительно нужно помочь, чтобы дальше они могли идти вперед сами. Не корми голодного — научи его ловить рыбу. Это старое выражение, его сейчас никто почти и не помнит.
— А если голоден инвалид, который рыбу ловить не может?
— Настя не была инвалидом.
Стас вздохнул, метко швырнул окурок в урну, и закурил новую сигарету.
— Может, поедем домой? У меня еще сборник задач по физике не до конца решен.
И он с головой ушел в учебу. Просыпался, делал зарядку, завтракал — и садился за учебники, старые, еще бумажные. Тридцатого апреля, на день рождения — ему исполнилось шестнадцать — Вениамин Андреевич сделал юноше подарок: хороший ноутбук и подключение к интерсети, после чего возможности для учебы стали почти безграничны. В мае Стас устроился в «Гермес» курьером и мало-помалу жесткий график жизни вытеснил воспоминания о Насте. Хотя полностью ее забыть он так и не смог, как не смог и окончательно избавиться от чувства вины.
Однако из произошедшего Ветровский-младший тоже извлек урок, хотя пока и не знал, когда и где пригодится полученный опыт.
IV. II
На войне как на войне,
Жизнь чужая не в цене.
Кап. Кап. Кап.
— Меня бесит эта капель, — тихо пожаловался Винт, нервно крутя в пальцах незажженную сигарету. — Эй, Математик! Нам тут долго еще сидеть?
— Пока не придет сигнал — будем сидеть, — пробурчал худой, смуглый парень с длинными волосами, выкрашенными в ярко-малиновый цвет.
— А когда придет сигнал?
— Почем я знаю, Винт! — главарь вскинул голову, зло посмотрел на нытика. — Иванушка сказал: ждать его сигнала. Все. Так что сиди и не вякай!
— Не доверяю я твоему Иванушке, — обиженно буркнул Винт. — Ни разу не появился, вся связь — только по мобилу, и погонялово у него тупое. Как этот, как его… Иванушка-дурачок, во!
— Если ты забыл, только благодаря этому «дурачку» мы два месяца назад от копов свалили, — хмыкнул из угла Бор, здоровенный детина с лицом, не обезображенным печатью интеллекта. Впрочем, подобное первое впечатление не раз стоило довольно дорого тем, кто покупался на соблазн обвести «простачка» вокруг пальца — соображал Бор получше Математика и, если бы хотел, давно занял бы место главаря одной из сильнейших банд Свободного Города. Но — не хотел. Просто потому, что был умнее.