Инцел на службе демоницы 4: Гарем для чайников

Блум М.

Осмотревшись, я осторожно направился к еще одной приоткрытой двери в другом конце гостиной.

— А нельзя было перенести его сразу сюда? — внезапно раздался оттуда голос Сэла.

— Нет, — отчеканил по ту сторону Либра, — таковы правила.

Я потянулся, собираясь открыть дверь.

— После всего радуйтесь, что он еще жив. Надеюсь, не надолго, — игрушечным голоском выдала Лика, привычно отказывая мне в надежде.

После такого заявления я на всякий случай постучал.

— Входи! — весьма бодро произнесла Би.

Взбодрившись, я распахнул дверь. Комната

внутри очень напоминала переговорную в каком-нибудь офисе. В центре стоял длинный лакированный стол, за которым оказалось весьма людно — хотя никто из собравшихся и не был человеком. По одну сторону сидели Би и Сэл, а по другую — Лика, пухлая миловидная тетушка с недобрым прищуром, в которой я без труда узнал Ангела Добра, и мужчина средних лет с белоснежными, будто седыми волосами, с чьим взглядом я постарался не встречаться. А то вдруг еще станет стыдно — именно так и давил на нервы Ангел Раскаяния. Либра же расположился по центру как ведущий переговоров, всем видом показывая, что здесь и сейчас не принадлежит ни одной стороне.

Взгляд внезапно царапнул по щеке, и я повернул голову. В кресле у окна, забравшись туда с ногами и прижав колени к груди, ежилась Джи, в той же одежде которую я недавно сминал. Растрепанная и растерянная, как школьница, вызванная на педсовет, она затравленно посмотрела на меня и опустила глаза в пол.

— Молодец, хвалю! — хмыкнул в другом конце комнаты знакомый мальчишеский голос.

Я резко повернул голову туда. Два мягких кресла у стены, которые всего миг назад были пусты, теперь оказались заняты. На одном, небрежно покачивая ногой, развалился нахальный пацан лет четырнадцати, с черными волосами, в черной футболке и черных джинсах — на вид типичный прогульщик, по факту хозяин ада. А на другом кресле, образцово выпрямив спину, сидел его близнец, будто зеркальная копия. Только волосы были светлые, одежда белая, а выражение лица совсем другое — строгое и сдержанное, но не менее властное, словно все здесь, даже я, принадлежит ему. Если бы и не знал, я бы мгновенно понял, кто это — Архитектор собственной персоной.

Окинув меня пристальным взглядом, от которого по телу пошла невольная дрожь, он отвернулся к столу.

— Начинайте.

Либра чинно кивнул. Меня одного смущало, что у этого беспристрастного равновесия все-таки был хозяин?

— После всего, что он сделал, — даже не глядя в мою сторону, первой заговорила Ангел Добра, — он заслуживает смерти.

Очень по-доброму.

— И за что? — поинтересовалась с другой сторона стола Би.

— Он совратил ангела, — произнес Ангел Раскаяния обвиняющим тоном, словно говорящим, что тут нечего даже спорить.

— Ну и? — лениво протянул Сэл. — Ангел, я смотрю, не жалуется.

Джи у окна еще ниже опустила голову и еще крепче прижала колени к груди.

— И вообще, — добавил Сэл, — всем советую попробовать. Очень, знаете ли, освежает…

С одного из кресел у стены донесся смешок, в другом — царило молчание.

— Постыдился бы, — сухо заметил Ангел Раскаяния.

— К тому же, — продолжила Би, — насколько я знаю, совращение не карается смертью. Или поменяли правила?

— Все так, — бесстрастно подтвердил Либра.

Эти переговоры больше напоминали судилище, где участь обвиняемого решалась без его участия. Мне не давали слова и даже не смотрели в мою сторону — и вообще, могли бы обойтись и без меня, вынеся приговор заочно. Косилась на меня только Джи — не то испуганно, не то растерянно, не то сердито — казалось, она и сама не могла понять.

— Вот только, — с мерзкой улыбочкой произнесла Ангел Добра, — применять адские творения против ангелов карается смертью…

В этот момент все наконец повернулись в мою сторону и уставились на сверкающее чернотой кольцо на моем пальце. Миг — и в тишине комнаты раздался смех с той стороны стола, где сидели мои защитники. Би просто хмыкнула, потом что она знала, а Сэл откровенно расхохотался, догадавшись раньше других. Логично, что он первый понял разницу.

— Оно не настоящее, — сказал я и, сняв кольцо, положил на стол.

Копия переливалась серебром, внешне ничем не отличимая от оригинала — а внутри обычная пустышка. Либра молча прикоснулся к кольцу, и оно рассыпалось на крохотные пылинки, которые затем бесследно рассеялись в воздухе.

— Подделка, — подтвердил он. — Безупречная в своей идеальности.

Кресло у окна нервно скрипнуло.

— Но как же… — изумленно пробормотала Джи. — Но кольцо же сработало…

— Это не кольцо сработало, — я повернулся к ней. — Это ты сама меня захотела. И сама себе разрешила поддаться собственным желаниям.

— Но ты обманул! — она вцепилась в бархатную обивку так, что та затрещала.

— Раскрепостил, — возразил я. — А все, что я тебе там сказал, полная правда.

— Но… — растерянно начала Джи.

— Будь добра, — Ангел Добра зловеще сузила глаза, — замолчи!

Джи прикусила губу и снова уткнулась глазами в пол, пытаясь все это осмыслить. Ну что поделать, я снова поимел рай — причем их же методами. Не только ведь они умеют мыть мозги.

— Полагаю, — обобщил Сэл, — на этом инцидент исчерпан.

— Был бы, — произнес игрушечный голосок с другого конца стола, — если бы не это…

Из ниоткуда в изящных пальчиках Лики появился небольшой конверт, не тонкий и не толстый, менявший форму каждую секунду, словно и сам не мог определиться, что внутри. Точно такой же конверт, какой она дала мне в лагере и каким я воспользовался, чтобы извлечь правдоподобную копию кольца — потому что по-другому игрушку Сэла оказалось невозможно подделать. Ничто не могло повторить эту бездонную черноту.

— Ты жестокий, — небесно-голубые глаза застыли не мне, — как и они, — конверт небрежно махнул в другую сторону стола, где сидели мои защитники. — Однако в отличие от них, от тебя можно избавиться… Нельзя, — торжественно продолжила Лика, — пользоваться против рая тем, что дал рай…

И правда, шлюшка. Не надо верить ни единому слову. Уж не для того ли она подарила мне конверт, чтобы однажды подставить?

— По всем правилам, которые вы все знаете, это карается смертью, — довольно закончила она.