Инчик-Сахалинчик

Фидянина Инна

Оглянулась я по сторонам, пожала плечами:

– Не знаю, кто ходит, я, наверное.

– Ну, и чего ты хочешь теперь: домой или грибов?

– И грибов, и ягод, а потом домой, я ведь девушка запасливая!

Вздохнул дед чужой, развёл руками и велел за ним по его лыжне ехать. Ну и фамилию мою не забыл спросить. А я его в ответ спрашиваю строго-строго:

– А ваша как фамилия?

А он мне и отвечает:

– Никак, я злой дух зимы Карачун. Знаешь такого?

– Конечно, знаю, – бурчу я, а сама нихрена не знаю.

Ну еду я за ним, а дед

действительно странный, к его спине привязан веревками самый настоящий старый самовар. Я как в этот самовар вперилась, так всю дорогу не отпускала! Дюже он мне понравился: вроде и не большой такой, вроде и не круглый, но с очень смешным носиком. И прям как гипноз на меня какой нашёл, задолбала я чужого деда расспросами про этот необычный предмет. Ну а дед этот добрый оказался (на моего родного совсем непохожий). Он мне всю историю русских самоваров рассказал, а ещё то, что этот самовар он везет на рынок, продавать.

Привез, значит, Карачун меня домой, а дома никого и нет. Обрадовался дед, стал меня расчехлять и байки разные про свой самовар травить. А потом мы стали чай из его самовара пить. И это очень просто оказалось: ведь посудина медная не такая уж и древняя была, а питалась от нашего родного современного электричества. Уговорила я деда подарить мне самовар. Он охотно его оставил в нашем доме, даже как-бы и избавился.

А вскоре пришли родители. Увидели самовар, позеленели. Я им про Карачуна, а они не верят – атеисты вроде как. Я им про то как из дома навсегда ушла, да про деда приблудного и подарок, а они ещё пуще не верят – крестятся, нашего деда с бабкой зовут, те от самовар открещиваются.

– Ну и шут с ним, пускай у нас курносый живёт! – решил отец, тыча пальцем в моего нового электрического друга.

Ну, вот уже и стол накрыли, гостей созвали. Сели все чай пить из самовара нового, с баранками поджаристыми. А дедушка и бабушкой у меня совсем старенькие были, они и сами не знали, чему больше радоваться: внучке, с войны вернувшейся, или медной блестящей посудине.

А когда устали дед с бабушкой веселиться, ушли к себе домой, прихватив на радостях новый самовар.

Как я самовар разукрашивала

Села я как-то у Зубковых старших за стол, задумалась и говорю:

– Чего-то самовар у нас совсем неинтересный, может, раскрасим его нарядненько как-нибудь?

Деду эта затея подозрительной показалась:

– Маменьку свою попроси, а лучше тятеньку, он на краски в детстве спорый был: бывало, задам ему задачку печь побелить, и пяти минут не пройдет, как его уже и след простыл, калитка только шуршит!

Выслушала я всё это, вздохнула:

– Нет, дедуля, видимо, тебе придется самовар красить. Подожди, кисточки из дома принесу! – и пустилась бегом домой за кистями.

А на бегу, подумала: «Кисти есть, а краски самоварной нет!»

Знала я, что акварельной краской самовары красить нельзя (уже пробовала).

Надо в магазин бежать. Прибежала в магазин и спрашиваю:

– Краски самоварные

в наличии имеются?

– Нет таких красок в наличии! – хмыкнула продавщица.

– А где есть?

– В райцентре, наверное.

Вот так! Ну, на этом дело не кончилось. Съездил батя в Александровск-Сахалинский, купил красок для металлических изделий, и заставил деда подарок Карачуна раскрашивать. Дед самовар расписал, как смог. Нашей родне очень нравилось!

Золотые запонки

В каждой советской семье имелась банка с пуговками, а то и несколько. Ой, не спрашивайте для чего! Ну ладно, расскажу. Вся тогдашняя одежда была на пуговках, а обувь на шнурках, без всяких там замков-молний. Забыли уже? Ах, даже не знали таких времён! Ну тогда вам повезло, вы значительно моложе автора. Так вот, пуговки с поношенных вещей аккуратно отрезали и складывали в банку, а старая вещь шла на тряпки да на очень нужные в хозяйстве лоскутки, из которых можно сшить всё что угодно: одеяло, коврик, платья куклам и так далее.

А новая одежда очень быстро начинала терять свои пуговки. И тогда наступал торжественный момент: на стол высыпалась вся банка с пуговками и искалась пуговка нужного размера и цвета. Точно такая находилась редко, поэтому пришивалась похожая. Обычное дело – встретить человека с разными пуговицами на пальто, куртке или рубашке.

Но банка с пуговицами носила ещё очень важную функцию: все без исключения дети с ней играли. И играли часами! Это было похлеще чем ваши компьютерные игры. Пуговки можно было рассматривать, перебирать, складывать, раскладывать по темам, по цвету, по объёму, по величине, в ряд, поперек и разными фигурами. Я тоже играла со своей домашней банкой, плюс: с двумя банками у бабы Паши. Что ты ребёнка от такой затеи и не оторвать! Ну, если только в животе от голода заурчит.

Однажды в домашнюю банку с пуговками плюхнулись два необычных предмета: квадратные украшения с голубыми камнями, с жёлтыми палочками и перекладинками у основания. Мама сказала, что эти золотые запонки отцу подарили на работе за хороший труд, и объяснила для чего они нужны и как их носят.

– Папа, иди примерь запонки!

– Да у меня и рубахи такой нет, всё что в шкафу – на пуговках.

– Давай купим.

– Ага, иди поищи их по мгачинским магазинам, побегай.

– Ничего мы искать не будем, – вмешалась мама. – Нашему Ивашке некуда наряжаться. Пусть эти запонки будут нашей семейной реликвией.

Я долго не могла понять что такое «семейная реликвия» и почему она должна храниться в банке с пуговками, а не рядом с мамкиными серьгами и кольцами.

– Да потому что! – раздраженно отмахнулась мать. – Я почти всё своё золото уже растеряла. Если ещё и его вонючие запонки потеряю. Ну его нафиг, твоего отца!

– А если я потеряю?

– Теряй, он тебе ни слова не скажет.

– А тебе?

– Меня сожрет. Сама не знаешь что ли?

– Знаю, – вздохнула я и ушла играть с золотыми запонками.