Инцидент в Ле Бурже
Шрифт:
— Какое-то у них лицо будет, если что-нибудь случится! — проворчал Данилов. — Ладно, подождем до утра. Все равно у меня сил сейчас нет. Да и вид, прямо сказать, неважный. Кстати, если завтра опять договориться не получится, позвоню своему новому знакомому Сезару. Пускай подтвердит, что я у него на лечении находился, что яд мне ввели, — если и такие железные аргументы не подействуют, то я уже не знаю… — Он махнул рукой, а потом, что-то вспомнив, спросил: — Салон-то что? Что-нибудь эксклюзивное заснял?
— Я кучу снимков сделал! — похвалился Ликостратов. — А что? Тебя нет, на душе кошки скребут — так я
— Предварительно — это далеко еще не все, — заявил Данилов. — Вот как жахнет наш красавец на взлете…
— Типун тебе на язык! — разволновался Ликостратов. — Может, это только так, пугают?
— Ясно, пугают, — согласился Данилов. — Я уже до смерти напуган.
— А знаешь что? — оживился вдруг Ликостратов. — Пойдем ко мне в номер! Посидим, фотографии посмотрим. Кстати, одежонку тебе подберем — размер у нас почти одинаковый. Ну, почти. Тебе обязательно переодеться надо. В этом костюме ты на беглого арестанта похож.
— Я теперь он и есть, — печально констатировал Данилов. — Документов нет, денег нет, аккредитация накрылась. Даже телефон сперли, подонки! Мне теперь только из-за этого нужно, чтобы преступников поймали. Восстанавливать документы! Представляешь, чего это будет мне стоить! Нет, конечно, в первую очередь надо трагедию предотвратить, но тут и моя личная трагедия назревает. А твои рубашки мне не нужны — у меня запасной костюм и кое-какое бельишко имеются. В одном костюме в Париж не ездят!
Вечер прошел спокойно. Они отправились в номер к Ликостратову, посмотрели фотографии, поговорили о том о сем, а потом разошлись, чтобы хоть немного поспать.
Глава 7
Наутро Данилов чувствовал себя почти здоровым. Бодрость снова наполнила его тело, голова мыслила ясно, будущее уже не казалось таким мрачным. Казалось, что все получится и всем будет хорошо. Но потом явился человек от Молчанова, провел с ним недолгую беседу и ушел, оставив в душе Данилова огромное разочарование. Ничего, оказывается, не получалось.
Гость, в отличие от Молчанова, оказался улыбчивым и вежливым человеком с открытым и даже простоватым лицом. Глаза, правда, у него были хитрющие, и это сразу настроило Данилова не в его пользу. Визитер назвался Боровичковым, крепко пожал Данилову руку и пустился в расспросы, то и дело что-то отмечая в записной книжке. В конце беседы Данилов случайно заглянул в эти записи и увидел совершенно посторонние крестики, кружочки и загогулины. Такими каракулями слушатели исписывают блокноты во время скучной лекции. Впрочем, слушал Боровичков внимательно и в особо важных местах кивал, давая понять, что суть ему вполне ясна.
Затем он неторопливо спрятал блокнот и тепло поблагодарил Данилова за бдительность.
— Жаль, что вы не готовы сообщить нам источник этой ценной информации, — добавил он. — Сами понимаете, знай мы, от кого исходит это… гм… предупреждение, это дало бы нам дополнительные рычаги. Но на нет и суда нет.
— Вы опять не верите! — воскликнул Данилов. — Да меня чуть не убили из-за этой информации. Вы понимаете, что будет, если она окажется верной?
— Всем будет плохо, — покачал головой Боровичков, — но мы должны быть оптимистами. Поверьте, охрана объектов на авиасалоне организована просто блестяще. Электронные системы слежения, собственная служба безопасности, полицейские в штатском, многочисленная охрана, контроль на входе. В конце концов, и мы не дремлем. Наша главная гордость «Экстра-Джет» круглые сутки находится под наблюдением. Теракт исключен. Разумеется, ваше сообщение заставило нас усилить бдительность вдвое. Будьте спокойны. Все под контролем.
— Я не могу быть спокоен, — сказал Данилов. — У меня украли все документы, деньги, телефон. Я в ужасном положении.
— К сожалению, этот вопрос не в моей компетенции, — развел руками Боровичков. — Ничем не могу вам помочь. Вам, наверное, стоит обратиться в наше консульство. Ну, и в полицию, судя по всему, раз вы утверждаете, что имело место преступление. Вы вполне в этом уверены?
— Поймите, осталось четыре или пять дней, — вспылил Данилов, — а потом самолет взлетит на воздух! Поздно будет кусать локти. Ладно, я переживу свои беды сам, но вы должны немедленно начать искать этого Костелло! Это вам нужно обратиться в местную полицию и начинать действовать!
— Уже. Уже обращались, — улыбнулся Боровичков. — У них в базе данных нет никакого Костелло. Ну, то есть есть, конечно, даже несколько, но никто из этих типов не тянет на роль такого ужасного террориста. Так, шваль всякая — сутенеры, букмекеры, карманники… Не волнуйтесь. Вы приехали делать репортаж о выставке — вот и делайте. Об остальном мы позаботимся. Всего доброго!
Данилов попытался заинтересовать его подслушивающей аппаратурой, которую устанавливали в его номере, но Боровичков на это только улыбнулся:
— Насколько я понимаю, факт установки «жучка» — это всего лишь ваши предположения. Или вы можете предъявить что-то материальное? Нет? Ну, вот видите! В таких делах без полиции не обойтись, но в данном случае обращение в органы было бы голословным. Не хотелось бы лишних осложнений, вы со мной согласны?
Боровичков и по характеру, и по службе явно был человеком компромисса и мастером улаживать осложнения. После его ухода Данилову оставалось лишь гадать, на самом ли деле ситуация взята под контроль или же это просто предлог избавиться от докучливых журналистов. Поделиться сомнениями было не с кем — Ликостратов ушел делать фоторепортаж. Данилов в Ле Бурже попасть не мог — денег и документов у него не было, и его самого могли сейчас принять за террориста.
Он невольно впал в уныние. Разумеется, все проблемы можно решить, но какой ценой? Алексей представил себе недоуменное выражение на лице главного редактора, представил, как будут пересмеиваться у него за спиной коллеги, как он будет бесконечно объясняться с компетентными органами по поводу своего разгильдяйства, как будет собирать бесчисленные справки и свидетельства, чтобы восстановить документы. С работы, скорее всего, его попрут. Ситуация складывалась настолько кислая, что у него даже скулы сводило.