Индеец: воин земли. Том 1
Шрифт:
Я заготовил десять килограммов ацетилсалициловой кислоты. Это оказалось нелегким делом, честно говоря.
Во-первых, пришлось потрудиться, чтобы найти иву, из коры которой добывается салицил. Затем в отвар из игровой коры добавляется поташ, то есть карбонат калия. У меня его в избытке при обработке селитры.
Также в ход идет свинцовый сахар, о котором я уже говорил. Смесь фильтруется и добавляется серная кислота. Затем надо пропустить смесь через сероводород, который помощники тоже доставляли мне из источников возле вулканов.
Избыток кислоты я нейтрализовал углекислого солью. Снова фильтрация, снова выпаривание. Еще раз добавка серной кислоты, опять нейтрализация. Колдовал я долго, показывал процесс Кемайе и еще нескольким помощницам женщинам.
Снова фильтровал через уголь, выпаривал и перекристаллизовал в темном месте. Несмотря на долгое описание, сам процесс по сути прост. Настой ивовой коры надо смешать со свинцовым сахаром. Потом добавить серной кислоты и удалить свинец сероводородом.
Все остальное — частности. Приводить в идеально белый вид лекарство не надо, также, как и упаковывать с непроницаемые бумажные обертки или капсулы.
С хранением прекрасно справлялись глиняные кувшинчики. Стеклянные тоже. У меня уже вовсю функционировал стекольный цех.
Но сейчас Лаутаро заинтересовался кусками гипса. Они у меня сложены в углу, в ящике. Навалены целой кучей. Белого цвета, серого, с примесями желтого, розового и бурого цвета. Токи потрогал их, раскрошил, перевернул, понюхал.
— А эти камни зачем? — спросил он. — Я видел такие в высохших озерах возле пустыни. Там все такого белого цвета.
Я кивнул. Все верно. Я нашел и привез гипс из солончаковых озер на востоке страны. Еще дальше от моих рудников. Не доезжая до цепи Андских гор.
Уже начал готовить из гипса медицинские повязки. Они тоже понадобятся в предстоящем походе. Я уже опробовал гипсовые повязки на рабочих, сломавших руки или ноги во время строительства дома и на рудниках. Результаты положительные. Само собой.
— Здесь столько всего, что я не могу понять, зачем все это нужно. — признался Лаутаро. — Но я уже понял, мачи Гуири, что ты самый нужный человек. Среди всего нашего народа. Если бы не ты, скорее всего, бледнолицые опять захватили бы Тукапель. А мы, может быть, не смогли бы взять это место. Хотя нет, взяли бы, но с гораздо большими потерями. Да еще и я мог бы погибнуть. Если бы не одно из твоих чудодейственных зелий.
Я чуточку поклонился. Потом вспомнил, что мне лучше не выпячивать свои заслуги, а сбросить все на волю богов.
— Это вовсе не мои заслуги, — скромно ответил я. — Это сделали духи, так что благодари их. Они хотят, чтобы ты остался во главе войска, так что и вылечили тебя. Вернее, дали мне лекарство. Чтобы ты исцелился после того ужасающего ранения.
Лаутаро кивнул, поднял глаза и руки вверх, прочитал короткую молитву с благодарностью владыке всех духов Нгенечену. А потом задумался и заметил:
— Между прочим, я увидел, что многие в совете ульменов, да и просто обычные иналонко, главы кланов, не очень обрадовались тому, что я выжил. Они предпочли, чтобы я погиб. Почему так? Ты знаешь, мудрейший мачи Гуири?
Эх, молодо-зелено. Ну, конечно, знаю. Ты слишком храбрый, слишком пылкий, слишком умный. Ты требуешь с людей много, гораздо больше, чем они хотят дать. И еще они не желают делиться властью.
Так я и сказал Лаутаро. Он нахмурился.
— Мне ничего не надо. Только победа моего народа над бледнолицыми захватчиками. Неужели они не понимают этого?
Он потрогал иголки катетеров. Их я тоже приготовил для переливания крови в полевых условиях. Хотя, впрочем, я прекрасно понимал, что там, в походе, у меня не будет много времени.
Чтобы собирать кровь, проверять на совместимость, вводить в вены беспокойным воинам. Да и как, интересно, воспримут практику сбора крови другие мачи? Не объявят ли меня кальку? То есть, злобным колдуном, которому помогают уэкуфе, то есть темные духи. Тогда весь мой авторитет разлетится, как пыль и песок под дуновением ветра.
Поэтому, вместо крови я собирался вливать простейший физраствор из кипяченой морской воды пополам с пресной. Должно сработать.
Впрочем, долго сердиться Лаутаро не умел. Тем более, по поводу каких-то там мифических интриганов среди своего народа.
— Как ты сделал такие прозрачные пичи-мэтауэ? — спросил он и снова взял стеклянную баночку с пенициллином. — Я вижу, что внутри. Можешь показать, как ты их делаешь?
Я улыбнулся. Наконец-то появился долгожданный повод, чтобы увести любопытного токи из лаборатории. Пока он тут не обжегся или не отравился. А меня не объявили врагом мапуче.
Мы вышли из здания. Я тщательно запер за собой дверь, хотя арауканы почти никогда не воровали друг у друга. Это больше для собственной безопасности горожан.
— Сейчас я покажу, где мы делаем эти матауэ, — сказал я и повел токи в небольшой цех, где мы делали стекло.
Я устроил его уже давно. И уже давно экспериментировал. Но в полную силу цех заработал только недавно. ООН находился в моем замке. Также, как и медицинская лаборатория.
По сути, стекло это просто расплавленный песок. Или, если точнее, расплавленный кремнезем. То есть, основной компонент песка.
Плавится, правда, при достаточно высокой температуре. В тысячу семьсот градусов по Цельсию. В обычном костре не расплавится. Но у меня имелись плавильни.
Впрочем, такого жара можно и не добиваться. Я добавил в песок тот же самый поташ, что и применял для изготовления аспирина. Жар расплавлял поташ в песке.
Еще я докидывал негашеную известь, чтобы улучшить свойства стекла. И полученное вещество плавилось уже при пятиста-шестиста градусах. Вполне приемлемо.
Рецепт прост. Надо семьдесят пять процентов песка. Десять процентов извести. И остальное — поташ.