Индейская страсть

Бейкер Мэдлин

Калеб обнял ее; поцелуй был теплым, как солнце, играющее в ее волосах, и нежным, как легкое дуновение ветерка.

Метис немного отодвинулся от нее, взглянул в ее глаза и пылко повторил:

– Запомни, я больше никогда тебя не обижу! И на этот раз она ему поверила.

Следующие дни были самыми счастливыми в жизни Келли. Каждое утро она просыпалась рядом с Калебом и никак не могла насытиться их близостью.

Никогда не забыть радостного удивления и счастья, когда она проснулась в то, первое утро и встретилась с его взглядом, полным предвосхищения последующих блаженных

ночей.

А дальше были еще дни и ночи, когда Калеб занимался с ней любовью так, как она и вообразить не могла. Иногда, ранним утром, когда небо нежно пламенело в окнах, а земля была тихой и спокойной, Калеб любил ее спокойно и ласково, шепча о своей любви и преданности, повторяя снова и снова, что она прекрасней, чем сама Мадонна.

Иногда он обладал ею под покровом ночи и так разжигал в ней страсть, что ей казалось, от одного желания близости с ним она может сию же секунду умереть. А иной раз они занимались любовью при свете дня, той самой сладостной неторопливой любовью, растягивающейся на часы, когда любящий муж ласкает или расчесывает волосы любимой или, взяв в пригоршню душистое масло, массирует ее тело; когда большие смуглые руки замирают на ее округлившемся животе, а из глубины души рвутся едва слышные слова о еще не родившемся ребенке. Эти мгновения казались Келли самыми прекрасными…

И вот сейчас утро одного из таких дней подходило к концу. Келли лежала рядом с мужем. Ей не хотелось расставаться с ним даже на пару часов, не хотелось, чтобы он снова занимался делами на ранчо. Страйкер мирно спал, и она склонилась к его лицу.

– Красив, – прошептала она. – Господи, знаешь ли ты, как ты красив? Знаешь ли ты, Калеб Страйкер, как я тебя люблю?

Кончиком пальца она провела по его нижней губе, затем спустилась к шее и широкой груди.

Упиваясь зрелищем мускулистых бронзовых рук, широких плеч, немного помедлила, а потом едва слышно прошептала:

– Такой сильный.

Нежные пальчики продолжили свое путешествие, спускаясь по плоскому животу с выпуклыми буграми мышц, медленно проследовали дорогой из вьющихся волос, пока не исчезли под простыней.

– Не останавливайся.

Келли вспыхнула, поняв, что муж все это время не спал.

– Как тебе не стыдно? Почему не сказал, что проснулся? – смешливо пожурила его она.

– Зачем же? Тогда бы я так никогда и не узнал, что красив, – улыбнулся Калеб. Серые глаза весело заискрились.

С притворной досадой Келли бросила на мужа сердитый взгляд.

– Я врала.

– В самом деле?

– Врала самым наглым образом. Ты самый уродливый тип, которого я когда-либо знала. Приходилось мне видеть лягушек, так и те были покрасивее.

Калеб громко расхохотался.

– Ах вот как, лягушек!

– Да, и еще больших мохнатых крыс. И… и ящериц! Прежде чем Келли поняла, что происходит, Калеб накрыл ее своим огромным телом, опираясь на локти, чтобы ненароком не причинить любимой боль, и одной ладонью поймал обе ее руки.

– Закроем ужасный список на ящерицах, – прорычал он и небритым подбородком потерся о щеку жены. – Немедленно, сию же секунду возьми свои слова обратно.

– Ни за что! Даже старый уродец Морт Холли, и то выглядит лучше.

– Ну в таком случае остается только пожалеть нашего ребеночка. Представляешь, если он пойдет в меня?

Келли прыснула, а потом вдруг задумалась.

– Что случилось, милая? Я сделал тебе больно? – сразу заволновался Калеб.

– Нет, просто я подумала, сколько времени мы с тобой потеряли, дуясь друг на друга, вместо того чтобы…

Калеб изогнул бровь.

– Чтобы что, миссис Страйкер? – спросил он неожиданно осипшим голосом. – Чтобы заниматься этим?

И поцеловал Келли.

– Или этим?

Его губы мягко коснулись нежной кожи за мочкой ее уха.

– Или, может быть, этим?

Рот Калеба скользнул к ее груди.

Келли застонала от удовольствия, когда муж начал ласкать ее горячим языком. Никогда не приходилось ей испытывать большего блаженства; даже в самых сладостных снах не могло привидеться, что на свете может существовать такая любовь. Келли принадлежала Калебу всем сердцем, всей душой, всем своим существом. Теперь она понимала, почему ее мать отказалась оставить Дункана Страйкера, почему столько лет терпела презрение всего города. И не вина ее, что любовь она нашла в объятиях женатого человека, а скорее беда. Келли больше не осуждала мать за отказ покинуть Шайенн и навсегда забыть любимого.

И когда Калеб, сверкая потемневшими от любви и желания глазами, склонился к ней, Келли простила матери все.

Глава 32

Энжела Бристол сидела на канапе, обшитом камчатой тканью, напряженно сложив руки на коленях, и в упор смотрела на Эштона. Сначала Ричард был приятно удивлен, когда она появилась на его пороге, закутанная в отороченный мехом плащ, который он подарил ей на день рождения. Однако прошло всего несколько минут, и радость молодого человека улетучилась.

– Полагаю, теперь ты хочешь, чтобы я на тебе женился? – жестко произнес он.

– А как же иначе? Ведь я ношу твоего ребенка.

– Ха! Как знать?! Отцом отродья может оказаться и Калеб Страйкер.

– Я только могла мечтать, чтобы так и было, – съязвила Энжела, кривя душой. Она успела влюбиться в Ричарда и надеялась, что и он полюбил ее. – Но это твой ребенок, и ты знаешь это не хуже меня.

– Ошибаешься, я этого не знаю.

Энжела растянула губы в улыбке, но глаза ее оставались холодными.

– Интересно, когда это я могла видеться с Калебом или еще с кем-нибудь? Последние два месяца ты все ночи проводил в особняке, да и большинство дней тоже.

Эштон беззвучно выругался. Будь проклята эта распутница, но она была права. С той самой ночи, когда он внес Энжелу по лестнице в спальню, Ричард не отходил от нее ни на шаг, он просто не мог устоять перед ее чарами. Она была не только прелестной женщиной, но и совершенно не сдерживала себя в постели; не строила из себя скромницу, лицемерно изображая, что ей неприятны его ласки. Она не заставляла Эштона умолять на коленях, чтобы она одарила его любовью, не притворялась шокированной или разозленной, когда он не мог дождаться вечера и валил ее на пол прямо в гостиной или когда всю ночь занимался с ней любовью, не давая заснуть. Вдовушка была крепкой девкой, думал Ричард, сомневаться в этом не приходилось. И хотя ему было неприятно признавать это, он был уверен, что ребенок от него. Проблема в том, что Эштон не знал, как поступить, и совершенно растерялся. Энжела поднялась с канапе и накинула плащ.