Индейский трон, или Крест против идола
Шрифт:
– Кушайте! Да… здесь где-то должно быть и вино. Сейчас я спрошу… Тилак! Эй, Тилак! Где ты, дружище?!
– Похоже, они так и будут всю ночь друг друга искать, – отломив кусочек этцалли, заметила Изабель. – Вкусно!
– Жаль, так и не принесли вина, – засмеялся усач Алонсо Перилья. – Дон Карлос, может, нам стоит самим его поискать?
– Тилак… – На пороге внезапно возник Сиуа.
– Что? Что случилось с твоим дружком?
– Соседи сказали… Сюда приходили жрецы Чальчиутликуэ.
– Жрецы озерной богини? И что?
–
– Так мы их завтра же выкупим!
– Боюсь, что не успеем. – Сиуа скорбно покачал головой. – Сегодня как раз Праздник Гор!
– Черт, – не сдержавшись, выругался Куатемок. – Опять у этих жрецов праздник! Хорошо живут – весело. Я так понимаю, дружище, что ты всерьез опасаешься, как бы родичей Тилака не принесли в жертву?
– Так оно и есть, друзья мои… Думаю, именно затем жрецы их и взяли. Они давно ненавидят Тилака! И всегда ненавидели его отца.
Да… насколько помнил принц, богине озерных вод Чальчиутликуэ по праздникам всегда приносили в жертву пару детей – мальчика и девочку. Вот как сейчас…
– Так, может, мы не будем сидеть сложа руки? – уяснив ситуацию, вскочила на ноги Изабель. – Разнесем к дьяволу все их поганое капище!
– Ворваться в храм во время праздника?! – это предложение проняло даже Куатемока. – Нас просто разорвут на куски.
– Кто разорвет – жрецы?
– Если бы… Боюсь, в храме уже собралась толпа.
– А вот это – вряд ли, – хмыкнул Сиуа. – Туда сегодня приглашены только посвященные. Говоря по-испански, «сливки общества», и то далеко не все. Сегодня они будут поедать мясо… ритуальный пир…
– О каком мясе он говорит, милый? – прильнув к возлюбленному, шепотом спросила девушка. – Я… я правильно догадалась?
– Правильно… Господа, заряжайте ружья! Идем! Сиуа, зови Тилака и остальных…
Храм озерной богини, как ему и полагалось, располагался на самом берегу, вдаваясь в камыши песочным насыпным мысом. Приземистая каменная коробка без особых изысков, правда, вокруг – с любовью разбитые цветники и ухоженный сад.
Медносветная призрачная луна безмолвно застыла над плоской крышей храма. Изнутри доносилось приглушенное песнопение и гулкий звук барабана.
– Вас приглашали? – Из темноты внезапно возник молодой жрец с выбритыми висками.
– О, да…
Один из испанцев ударил жреца кулаком в живот… бедняга согнулся… И, получив еще и по черепу, свалился в цветник.
– Осторожней!
Приложив палец к губам, Куатемок нырнул в гулкое нутро капища, чувствуя за своей спиной приглушенное дыхание Изабель. Ну как было от нее отвязаться? Да никак вообще!
Пахло сосновой смолой – горели укрепленные на стенах храма факелы, выхватывая из темноты беснующихся у жертвенника жрецов, служителей Дьявола, и собравшихся для ритуального пира людей, которых было не так-то и много, вряд ли больше двадцати, больше
Незаметно вошедшие в храм воины Куатемока лицезрели сейчас отвратительную картину: жрецы уже успели умертвить на жертвенном камне несчастного, выдрали сердце, и сейчас главный жрец храма старательно обмазывал губы идола свежей жертвенной кровью.
Кто-то прошмыгнул позади… и вдруг послышался истошный вопль:
– Чужаки! В храме – чужие!
– Стреляйте, – махнул рукой принц.
Грохот был такой, что многие в ужасе попадали на колени, а сраженный меткой испанской пулей жрец, выпустив из руки только что вырванное из груди несчастного сердце, в изумлении повалился на жертвенник, прямо поверх лежащего с разрезанной грудной клеткой тела.
– Эшпаньотль! Эшпаньотль! – испуганно закричали собравшиеся. – Это Малинче! Тлашкаланцы! Спасайтесь!
Ну конечно, у кого еще могли быть ружья? Только у Малинче-Кортеса… кстати, у тлашкаланцев – вряд ли.
Возникла паника, впрочем, быстро рассеявшая – не так уж и много здесь было народу… проворно кинувшегося куда-то за жертвенник – наверняка там имелся запасной выход.
– Черт с ними, пусть уходят, – усмехнулся принц. – Тилак, где здесь содержат пленников?
– Думаю, что там… у жертвенника… Да! Вот они!
Юноша бросился к связанным по рукам и ногам подросткам, валявшимся прямо в углу, под факелом…
– Родные мои… сейчас я вас освобожу… сейчас!
Выхватив из-за пояса обсидиановый нож, Тилак быстро разрезал путы…
– О, братец! – глотая слезы, шептала красивая девушка с черными, чуть раскосыми глазами, сестра Тилака – Тламика.
Парнишка поменьше – младший братец – что-то радостно кричал.
– А я смотрю, твой дружок не очень-то жалует богов. – Куатемок обернулся к Сиуа. – Ишь, не побоялся вырвать своих…
– Он ненавидит жрецов, господин. Они причинили этой семье много зла.
– Испанец! – вдруг закричал склонившийся над жертвенником аркебузир – Алонсо Перилья. – Клянусь Святой Анной – испанец!
– Ну да. – Изабель, любопытствуя, вытянула шею… и вдруг дико закричала: – Назад! Все назад – и быстро отсюда!
– А что такое случилось-то? – удивленно поинтересовался принц.
– Ты видел его? – Девушка кивнула на распростертое на жертвенной плите тело. – Он весь покрыт язвами… Я знаю, что это такое – оспа!!!
– Оспа?!
– Вот именно! Скорее отсюда. А местным неплохо бы вообще сжечь это капище… а заодно и жрецов. Целее бы были!
– Где их теперь найдешь, – выбегая, пробормотал принц. – Бедный Чапультепек… Надо сделать все, чтобы чапультепекские суда не подходили к Тлателолько!
– Дон Карлос! – Сиуа наконец-то обратился к приятелю как полагается, без этого дурацкого «мой господин». – Тилак и его родичи поплывут с нами.
– Конечно! Не оставлять же их жрецам на расправу… Впрочем, думаю, им скоро станет не до мести. Тилак!