Индиго
Шрифт:
Они вошли внутрь. Чулан был необычно просторным. Посредине на турецком коврике ручной работы стояло кресло с высокими подлокотниками, обращенное к большому зеркалу на стене. Непосредственно над креслом с потолка свешивался второй шнур. На стене был изображен вихрящийся узор, цвет которого, как будто мягко мерцающий, было трудно определить в ультрафиолетовом свете.
Луиза толкнула дверь, и та закрылась так плотно, что не осталось ни малейшей щели. Она стояла перед зеркалом, ее кожа в ультрафиолетовом свете приобрела яркий янтарный оттенок. Тени в глазных
— Но для чего все это?
Вместо ответа Луиза открыла дверь и вышла из чулана. Выйдя за ней, Джек зажмурился от яркого лучистого сияния обычных свечей. Они вернулись к спящему Билли.
— У Натали тоже есть такая комната, — неосторожно сказал Джек. — Я видел ее сегодня. Все то же самое: свет, зеркало, кресло.
— Получилось у тебя с ней? Шучу-шучу. Не смущайся. Как прошел день?
Он рассказал — кое-что, не все. Определенные вещи опустил. Он не знал, почему умолчал кое о чем или кого он оберегал, но о наркотическом поцелуе и о трупе в реке рассказывать не стал. Зазвонил телефон. Луиза вышла в переднюю.
— Это Альфредо, — сказала она, вернувшись.
Джек непонимающе посмотрел на нее.
— Риелтор — агент по продаже недвижимости. Хочет пригласить меня пообедать. Сегодня вечером.
— Только женатые мужчины сразу берут быка за рога.
— Я сказала ему, что ты — мой брат. Он ждет у телефона. Кого бы найти, чтобы посидел с Билли?
Джек оглянулся: иных кандидатов, кроме него, не было.
— Ох! Конечно, посижу.
— Правда? Это ничего?
— Иди. Мы с Билли прекрасно проведем время. Иди; человек ждет.
— Не торопи меня. Полагаю, любой серьезный парень способен подождать у телефона по крайней мере пятьдесят секунд.
Они посидели еще несколько мгновений, в упор глядя друг на друга, прежде чем Луиза ответила Альфредо, что сможет пойти с ним.
— Сидеть с ребенком? Я не хожу туда, где есть ребенок, — сказала Натали.
Джек прижал трубку щекой к плечу и качал плачущего Билли, стараясь его успокоить. Ничего не помогало. Билли устроил рев спустя две секунды после того, как Альфредо увел Луизу.
— Ладно, забудем. Я просто так предложил.
Несколько секунд трубка молчала, потом Натали сказала:
— Но для тебя я сделаю исключение. Буду через час.
Она приехала на мотороллере «веспа», известив о своем прибытии его немощным сигналом и несколько раз вывернув ручку газа. Оставив мотороллер под окном, влетела в дом и сразу направилась на кухню, словно прекрасно знала, где что здесь расположено.
С собой она привезла пиццу в картонной коробке. Первым делом заглянула в бар и долго гремела бутылками, пока не нашла вино по вкусу. Билли на руках у Джека перестал реветь и с любопытством глядел на нее.
— Так вот он какой, внук Тима. Славный малыш.
— Билли, поздоровайся с Натали.
— Адок! — сказал Билли.
— И похож на Ника, — добавила она, опытной рукой извлекая пробку.
— Ник?
— Ну
— Ты знаешь его отца?
— Тим говорил мне, что его отец — Ник. А так, кто знает их настоящих отцов? Можешь ты с уверенностью сказать, кто твой отец?
Джек с таким видом принял стакан вина, словно в нем был вирус.
— Ник? Кто такой Ник?
— Ник, — повторил за ним Билли. — Ник-ник-ник-ник.
— Ну, что тут обсуждать? Ник был одним из тех юнцов, о которых я тебе рассказывала. Бродяжничает где-то. Может, уже умер.
Джек неожиданно сообразил, что Натали говорит о Николасе Чедберне, молодом художнике, чьи картины все еще висели в чикагской квартире отца. Он начал вспоминать, почему Луиза не хотела, чтобы кто-нибудь знал, кто отец Билли.
— Слушай, если встретишь Луизу, лучше ничего ей не говори. Она думает, что никто ничего не знает.
— Ты покормил малыша?
— Покормил?
Хотя Натали поначалу отказывалась прийти, с Билли она управлялась очень умело. После того как они совместно расправились с пиццей, она подхватила мальчишку на руки и принялась щекотать ему под подбородком, тискать, подбрасывать в воздух, ползать с ним по полу, играть, сменила подгузник. Насколько беспомощен был Джек, настолько умелой оказалась она.
— Приходилось работать нянькой, — сказала Натали. — Но меня всегда увольняли, потому что каждый папаша норовил меня завалить.
Натали понесла Билли осматривать дом, и Джек заподозрил: это предлог, чтобы проверить, что изменилось в доме с тех пор, как она была тут в последний раз. Джек удивился, узнав, что это было недавно, всего четыре недели назад. Она заметила его удивление.
— У меня есть ключ. У малыша глаза слипаются, может, уложим его спать? Луиза реквизировала эту комнату, я угадала? Твой отец просил меня приглядывать за домом, и я время от времени заходила сюда.
— Мне казалось, ты презираешь этот дом.
— Ты прав. Но он хорош, чтобы устраивать вечеринки или поселять здесь гостей. Ты видел мое логово. Кстати, ключ есть еще у нескольких человек. Так что стоит поостеречься непрошеных гостей.
Они постояли несколько секунд над Билли, пока он устраивался поудобней. Билли показал на Джека и произнес: «Пап-па!» Джек растроганно заморгал. Натали легонько подтолкнула его локтем, они крадучись вышли и вернулись в салон.
— Непрошеных гостей? Мне показалось, что одна или две спальни выглядят так, словно кто-то в них ночевал.
— Возможно, они выжидают, когда ты съедешь.
— Пожалуй, так и нужно сделать. Но в таком случае мне придется продать дом и отдать тебе деньги.
— Мне он точно не нужен. Посмотри на эти чертовы манекены, которые торчат повсюду. Слишком много плохих воспоминаний с этим домом связано.
— Каких именно?
Но Натали лишь закурила сигарету и оставила вопрос без ответа. Тогда Джек спросил о чулане, что под лестницей, с зеркалом и ультрафиолетовой лампой. Натали назвала его «чуланом тумана» и сказала, что это просто еще одна сумасшедшая идея его отца.