Индира
Шрифт:
— Умение прислуживать, пожалуй, сильное оружие в руках женщины. Но подействует ли оно на У-бабу?
— Если не подействует, значит, ты ничему от меня не научилась, — рассмеялась Шубхашини. Одной рукой она обвила мою шею, другой взяла меня за подбородок и поцеловала. На щеку мне капнуло несколько слезинок.
Проглотив подкативший к горлу комок, я пошутила:
— Не воображай, что я стану платить тебе за твою науку!
— Тогда я больше не стану учить тебя! — воскликнула Шубхашини. — Обходись своими познаниями. Вообрази, что я — У-бабу. — Моя подруга легла на тахту и, чтобы
— Итак, ты сдаешь экзамен, — продолжала она, успокоившись.
Я показала Шубхашини все, на что я способна, но об этом читатель узнает позднее.
— Сгинь, грешница! — воскликнула Шубхашини, отталкивая меня. — Ты настоящая кобра!
— В чем дело, сестра? — удивилась я.
— Какой мужчина устоит перед такими взглядами, перед такой улыбкой? Любой погибнет!
— Значит, я выдержала экзамен?
— На «отлично»! Ни один из ста шестидесяти девяти мужчин-служащих комиссариата наверняка не видел ничего подобного. Если у твоего мужа закружится голова, дай ему немного миндального масла.
— Шубхашини. Хорошо. Кажется, господа поели! Слышишь, шумят. Сейчас сюда придет Ромон-бабу, так что я удаляюсь. Скажу откровенно, из всей твоей науки мне больше всего понравились поцелуи. Поучи меня еще.
Мы крепко обнялись, поцеловались и долго плакали, прижавшись друг к другу. Существовала ли на свете такая бескорыстная любовь, как наша? Кто полюбит меня сильнее Шубхашини? Нет, до самой смерти я не забуду ее.
Глава четырнадцатая
Я КЛЯНУСЬ УМЕРЕТЬ
Предупредив Харани, я спряталась у себя в комнате. Вдруг в доме началась суматоха, кто — «воды», кто — «лекарства», кто — «врача». Словом, шум поднялся на весь дом. Как всегда, посмеиваясь, ко мне вошла Харани.
— Что случилось? — спросила я.
— Господин упал в обморок.
— Что было дальше?
— Он пришел в себя.
— А сейчас?
— Сейчас он чувствует себя слишком слабым, чтобы пойти домой. И его, бедняжку, уложили спать в комнате рядом с большой гостиной.
«Это хитрость!» — смекнула я.
— Как только все уснут, — сказала я Харани, — проведешь меня к нему.
— К больному-то?
— Он такой же больной, как и ты. Все устраивается как нельзя лучше.
Служанка ушла, давясь от смеха.
Наконец в доме все стихло, и за мной явилась Харани. Когда я вошла, муж мой лежал на постели и вовсе не выглядел больным. На столе стояли два светильника, но мне казалось, будто не они освещают комнату, а красота моего супруга — так он был хорош собой. Словно стрела пронзила мне сердце, и в то же время радость овладела всем моим существом. Это было мое первое свидание с мужем. Трудно передать, какое я испытывала счастье. Словоохотливая от природы, тут я от волнения не могла вымолвить ни слова, будто лишилась дара речи, и трепетала вся с головы до пят. Мне казалось, что я слышу громкий стук своего сердца. Во рту у меня пересохло. Наконец я не выдержала и расплакалась. Но мой муж не мог, разумеется, угадать причины моих слез, и удивился.
— Что с тобой? Я ведь не звал тебя, сама пришла. Зачем же плакать?
Его черствость оскорбила меня до глубины души. Как видно, он принимал меня за женщину легкого поведения, и, подумав так, я зарыдала еще сильнее. Первым моим побуждением было открыться ему, терпеть дальше такие муки не хватало сил. Но тут мелькнула мысль: «А вдруг он не поверит мне, вдруг подумает, что я каким-то образом все проведала, и теперь выдаю себя за его жену, которую похитили разбойники у Черного озера. Я ведь сказала, что родом оттуда. Как могу я доказать, что говорю правду?» Вздохнув, я вытерла слезы и решила заговорить о чем-нибудь другом.
— Я очень удивился, когда услышал, что ты с Черного озера, — заметил он. — Вот уж никак не думал, что там есть такие красавицы.
Он разглядывал меня с явным восхищением, но я притворилась, что ничего не замечаю.
— Какая же я красавица! Вот ваша супруга, та, действительно, славилась в наших местах красотой. Кстати, нашлась она?
— Нет, не нашлась. А ты давно уехала из дому?
— Вскоре после вашей жены. Вы, верно, снова женились?
— Нет.
Я старалась не выпускать нити разговора из своих рук, не давала ему слова сказать. И не разрешала приблизиться к себе, хотя сама пришла и предложила себя в любовницы.
Муж молча, с недоумением, наблюдал за мной и только раз воскликнул:
— Я никогда не видел девушки прекраснее тебя!
Я же несказанно обрадовалась, что у него нет другой жены.
— Вы человек богатый и можете поступать так, как вам вздумается, — сказала я. — Но если бы вы женились вторично, а потом отыскалась бы ваша первая жена, у вас в доме были бы постоянные ссоры.
— Этого опасаться не приходится, — усмехнулся мой муж. — Если бы она и нашлась, я бы все равно не принял ее. Это просто немыслимо! Она ведь, надо думать, потеряла касту.
Будто гром грянул над моей головой. Все мечты, все надежды рухнули в один миг. Теперь, откройся я мужу, он все равно отвернется от меня! В эту минуту я впервые пожалела о том, что родилась женщиной.
— Что же вы сделаете, если она вдруг появится? — собравшись с духом, отважилась наконец спросить я.
— Отрекусь от нее, — решительно сказал он.
Какое бездушие! Я окаменела, перед глазами у меня все завертелось. Той ночью, сидя на ложе своего супруга и вглядываясь в его красивое, с безукоризненными чертами лицо, я поклялась расстаться с жизнью, если он отвернется от меня.
Глава пятнадцатая
БЕЗ РОДУ, БЕЗ ПЛЕМЕНИ
Однако страшная мысль покончить с собой отодвигалась от меня все дальше и дальше, потому что с каждой минутой я все отчетливее понимала, как сильно увлечен мною мой супруг. Ведь ничего нет предосудительного в том, что носорог использует свой рог, слон — бивни, тигр — когти, буйвол — рога. Почему же не могу я, ради счастья обоих, также использовать оружие, которым наградил меня всевышний? Вот когда настало время «зазвенеть запястьям». Я села на почтительном расстоянии от мужа и принялась весело болтать. Когда же он попытался приблизиться ко мне, воскликнула: