Индиран Диор и тайна затерянного храма
Шрифт:
Потом жрец откинул крышку шкатулки, дивный свет затопил мрачную пещеру, заглушая алое свечение трещины, и Индиран оцепенел.
Он не знал, насколько, оказывается, плохо верил в то, что говорил летом и что искал. Не знал, насколько привык, что все, древнее Алой Книги, было для него сказками и легендами, пусть и горячо любимыми. И теперь его как по голове огрело: Аэлин честно не верила в Сильмарилл и говорила об этом, а он, искатель сокровищ, столько лет врал сам себе, потому что ему нужна была недосягаемая звезда, чтобы за ней гоняться…
Этого не может быть, думал он, впитывая изумительный бело-золотой свет, как воду в пустыне. Это должен был быть Аркенстон, или еще какой исторический или доисторический алмаз!
Руки затряслись от желания коснуться этого чуда, убедиться, что оно настоящее…
Так он и пропустил подходящий миг застрелить жреца.
А потом явилось это, и стрелять в него было бесполезно. Все стало бесполезно теперь, когда в мире проделана дыра, и оттуда течет тьма, поглощая самый свет. Он упустил последнюю возможность спасти своих людей и коснуться чуда. Навалилось отчаяние до черноты в глазах.
Хотелось кричать и палить во все стороны, он едва удержался. Хотелось винить во всем проклятого эльфа, что завел их сюда по их же просьбе…
Ах да, вяло подумал Индиран, прислушиваясь к шелестящим словам тьмы, эльф-то уже проклят. Давным-давно. До пресловутого затопления Белерианда, уже почти подтвержденного. Почти, потому что ещё надо собирать доказательства для старых дубов из Совета профессоров… Не про эльфа, про затопление… Про линденскую крепость и возможную Первую эпоху… Если Аэлин захочет поделиться полем работы… Так, стоп-стоп, до поля работы ещё добраться надо!
Вот тут примерно он и начал приходить в себя. Словно издалека до него донеслись неожиданные здесь ругательства на старом Всеобщем, потом на старом кхандском, а перемежались они вовсе чем-то непонятным, с обилием согласных и шипящих. На таком языке можно сказать "добрый день" и все равно что выругаться!
Странное дело, от ругательств тоже стало немного легче дышать и думать, словно морок расступился от них. Кажется, в суевериях бывает здравое зерно…
Индиран вздохнул и покосился в сторону других охранников. Но те стояли, как завороженные, пялясь на говорящий мрак. Как и один из жрецов, стоящий на коленях с золотой чашей: с обожанием и ужасом смотрел тот на клубы темноты вокруг рвущегося из путов эльфа. А вот второй жрец с двумя охранниками были очень заняты, запихивая скорченную Аэлин на решетку…
На то, чтобы вытащить револьвер из-под длинной рубахи, ушло ещё немного драгоценного времени, он запутался в этой тряпке, и ближние охранники уже дернулись к нему. Вот никогда, никогда ничего не идёт по плану, разозлился Индиран, выдрал револьвер из-под подола с треском и выстрелил дважды подряд — в охранников со старыми ружьями. А того, что подбежал к нему, он пнул в пах и отскочил к потайной двери. Навалился на рычаг в виде каменной полки…
Как же медленно она двигается!
Второму служителю он врезал с левой в челюсть и выстрелил в жреца возле лебедки. Попал, но не слишком хорошо, тот даже не упал. В четвертый раз пришлось стрелять в простого охранника, который несся к нему с саблей, как пират.
— Где профессор? — завопил из-за двери Нарин. С силой пропихнулся в открывшуюся щель.
— Внизу уже! Беги к лебедке! — заорал Индиран. И рванулся к первому жрецу, чтобы пристрелить уж наверняка. Напрямую. Подныривая под клубы морготовой тьмы…
Плохая была идея. Его словно оглушило, вдох застрял в горле пеплом и золой.
— Жалкое отродье эльфийской ведьмы, — прошелестел голос из темноты. — Наглое отродье… Сколько же вас развелось… Пьешь и пьешь, а вы не кончаетесь…
Когда Индиран прокашлялся, он стоял на коленях, и жрец склонялся к нему забрать револьвер. На лице того была сосредоточенная радость, словно он решил хитрую задачу. Жрец опоздал совсем немного, на секунду-другую, просто пальцы археологу не успел разжать. Индиран выдрал руку из его захвата и выстрелил в глаз в упор. Тот рухнул мешком, нож из другой руки врага зазвенел по полу. За спиной раздался вздох не то хлюпанье, прямо над ухом, он бросился в сторону, не вставая, перевернулся на каменном полу, обернулся, целясь в клубящееся пепельное лицо, изменчивое и слепое.
— Ещё немного силы для меня, глупец, — сказало оно.
Рядом эльф поднял голову, втянул с силой воздух, словно не мог дышать несколько минут. Вдох-выдох… Мгновения свободы…
— Не дождешься! — рявкнул Индиран, надеясь, что не слишком глупо звучит. Там, впереди, Нарин дрался с двумя врагами у лебедки, и дрался успешно: один уже лежал, и раненый жрец прыгал вокруг них, пытаясь вмешаться.
Лицо вдруг улыбнулось. Индиран сразу рванулся влево, на бегу ухитрившись подхватить нож с пола; его попытались сзади схватить в несколько рук, но он вырвался, только рубашку порвали.
Четверо охранников осталось. Он выпалил ещё в одного, не целясь, побежал, увлекая их за собой. Вот же развелось фанатиков, револьвер перезарядить не дадут!
…Низкий глубокий голос разнесся по залу, отражаясь эхом от стен, Индиран чуть не споткнулся. Врут легенды про веселые звонкие голоса эльфов. Или им с эльфом так повезло… Даже хриплый и усталый, этот голос пробирал до костей, усиливаясь с каждой секундой. И клубы темноты сжимались вокруг эльфа — и не могли никак сжаться до конца во второй раз.
Это не синдарин, только и понял Индиран. Похож. Но не синдарин… Тут же раздалось гневное шипение, оно нарастало, как растет лавина песка, но заглушить голос эльфа не могло.
А Индиран несся по залу к лебедке, уворачиваясь от охранников. Обернулся, врезал рукоятью револьвера по голове ещё одному. Увидел мельком, что последние двое отстают и трясут головами, словно пытаясь проснуться, ну и демон с ними, дел и так полно! Эльф держится, голос его становится глубже и чище.
— Ещё немного! — заорал ему Индиран. — Пой ещё!!!
И с разбегу ударил под дых раненого жреца у лебедки, отбрасывая его к стене. Один охранник валялся на полу, а другой тоже мотал головой, зажимая уши, и Нарин отчаянно налегал на ворот лебедки. Индиран пнул в живот стоящего, тоже налег на ворот. Из трещины жар и вонь, надо вытащить Аэлин поскорее, пока она там не задохнулась…
— Почему вы медлили?! — крикнул в отчаянии Нарин, крутя ворот изо всех сил.
— Не знаю! — заорал археолог в ответ, налегая тоже. Они пыхтел и обливались потом рядом с этой проклятой трещиной, а голос эльфа несся над ними, и Индиран старался не думать, насколько того ещё хватит. Шипение нарастало, металось по залу, стараясь не то заглушить, не то вмешаться в невероятное пение, и метались почти в такт им блики невероятного света, вспыхивая и бледнея невесть почему. Клубы пепельной темноты вращались вокруг неподвижного певца, вспухая, как напряженные мышцы. И что-то подсказывало, что времени у них осталось совсем немного…