Индивидуальные отношения. Теория и практика эмпатии
Шрифт:
Ограниченный список задач психотерапии, по всей видимости, невозможен, несмотря на неизменность ее цели – задач психотерапии неограниченное множество. Да, достижение психологической свободы, как цели психотерапии, происходит путем выполнения определенных задач – пациент (клиент) должен стать естественным, отдавать себе отчет в собственных чувствах, желать жить полноценной жизнью и так далее. Каждой из этих задач (включая способность человека к рефлексии, принимать себя таким, каков ты есть и так далее) психотерапевт должен оказывать содействие. Но всего здесь все равно не перечислишь, потому как все эти «определения», «качества», на самом деле, лишь описательные категории, очерчивающие внешние границы феномена развития личности.
Мы должны отдавать себе отчет в том, что имеем дело не с человеком, а с человеком как процессом, ведь каждый из нас перманентно меняется. И только внутри самого себя, в своей «глубине» человек не изменен. Однако, от состояния «внешних слоев» многое зависит. Они или позволяют этой внутренней, глубокой сущности человека проявить себя, или нет. Они или «пропускают» ее «наружу», как проводник электричество, или блокируют внутри. Они или усиливают ее «свечение», как зеркальная поверхность фары усиливает свет лампочки, или, напротив, подобно фильтрам глушат ее, затеняют, прячут. И если наша задача не спрятать, а открыть эту скрытую в человеке сущность, то и обращаться надо к ней. Она должна быть в центре наших интересов, и только внимание к ней – к сущности человека – дает нам возможность изменить внешние слои его структуры таким образом, чтобы они содействовали ее проявлению, а не гасили его.
Суть вещи – это процесс, живущий в ней. Причем, процесс как процесс, а не как овеществленное явление. Знание сути вещи позволяет нам вплотную приблизиться и следовать рядом, а значит, и оказывать влияние. Что, впрочем, не гарантирует нам, что мы сможем дать точный прогноз, поскольку прогнозируем мы применительно к вещественной сфере, где еще не овеществленные возможности вещи ограничены уже овеществленными. Но если прогноз сложен и относителен, то понимание (истинное, а не объяснительного толка) происходящего с процессом, четкое видение многоплановости его течения – это вещь уникальная и необыкновенно важная.
И по форме, и по содержанию изменения, происходящие с человеком в процессе психотерапии, в процессе развития личности, могут быть крайне разнообразными, ведь и то и другое – и понятие «формы», и понятие «содержания» – определения состояний, тогда как мы изучаем процессы. Как конкретно овеществится тот или иной процесс, какие доступные нашему восприятию характеристики и состояния выдаст он на-гора своего ино-реального, скрытого от нас, потаенного производства – неизвестно. Но в наших задачах, пусть отчасти и вслепую – содействовать этим изменениям, ведущим к выздоровлению и психологической свободе человека. Изменениям, происходящим на трех базовых планах (паттернах) благодаря установлению сущностных, или, как мы говорим, – индивидуальных отношений человека с самим собой, с другими людьми и миром.
В пациент-центрированной терапии Карла Роджерса акцент делается на паттерне индивидуальных отношений с другими людьми, в частности – с психотерапевтом. Принятие, поддержка, участие со стороны психотерапевта – все это создает ту атмосферу, в которой пациенту легче проявить себя, быть естественным, чувствовать присутствие заботливого Другого. Эти переживания побуждают человека войти в индивидуальные отношения с самим собой, быть более внимательным и чутким к себе, учат его принимать самого себя, отдавать самому себе отчет в собственных чувствах. Однако индивидуальные отношения человека с миром в роджеровской терапии игнорируются, тут пациенту (клиенту) предлагается некоторая формальность отношений – «компромиссы», «договоренности» и прочие подобные принципы отношений18 – и куда в меньшей степени принятие и соучастие. В терапии Станислава Грофа, напротив, акцент перенесен на создание индивидуальных отношений человека с миром, на проблему изменения мировоззрения.
В психоанализе разрабатывается «формат» так называемого «рабочего альянса», это также некое подобие индивидуальных отношений между аналитиком и анализантом. Ральф Гринсон, видный психоаналитик «классического» толка, разрабатывает концепцию «реальных отношений». Отношения пациента и аналитика, считает Гринсон, должны быть проникнуты искренностью, сочувствием, принятием: «Искусственные реакции будут необходимы аналитику временно, только до тех пор, пока он не установит искренние аналитические и терапевтические отношения. Если это достигается, то пациент получает возможность переживать и достигать инсайта посредством уникального вида объектных отношений», «необходимо постоянно помнить о том, что пациент – это не просто человек, поставляющий материал для анализа, но и страдающий невротик, только тогда аналитик сможет воспринимать пациента и как интерпретатор, и как терапевт, и как смешение того и другого»19.
Психосинтез уделяет большое внимание паттерну индивидуальных отношений человека с самим собой. На это направлены такие многие его упражнения: «Психологический журнал», «Кто Я?», «Дизидентификация», «Самоидентификация», «Внутренний диалог» и другие. Психосинтез помогает своему пациенту (клиенту) осуществить глубокое и всестороннее познание собственного «я». Вот как это формулирует основатель направления Роберто Ассаджиоли: «Мы обнаружим в себе неизвестные прежде способности, свое истинное призвание, свои высшие потенциальные возможности, которые пытаются выразить себя, но которые мы нередко отвергаем и подавляем из-за непонимания, предубежденности или страха. Мы обнаружим также огромный запас недифференцированной психической энергии, скрытой в каждом из нас, – пластичную часть бессознательного, которая находится в нашем распоряжении, наделяя нас неограниченной способностью к научению и созиданию»20. Несомненно, такие перестройки самовосприятия обязательно коснутся как систем отношений с другими, так и с внешним миром, но психосинтез специально с этими паттернами не работает.
Содействие развитию личности
Очевидно, что любая психотерапевтическая должна затрагивать эти базовые, сущностные паттерны отношений – индивидуальные отношения человека с самим собой, с другими людьми и миром. Однако, все же необходимо предупредить возможное смешение психотерапии как терапии, то есть системы лечения, и той работы, которая получила название «психотерапевтического сопровождения процесса развития личности» (ПСРЛ). Мы вынуждены снова развести симптом и естественные кризисы процесса развития личности – это не одно и то же. Повторимся: симптом – требует лечения, а психологическая свобода необходима не «больному», а «развивающейся личности». Другое дело, что в ряде случаев психотерапевтическое лечение инициирует процесс развития личности, а в ряде случаев невротический симптом, заставивший человека обратиться за помощью к психотерапевту, или соседствует с личностным кризисом, или сформировался из-за длительности и тяжести этого кризиса, становясь своего рода препятствием на пути развития личности. И, конечно, формирование полноценных паттернов индивидуальных отношений в таком случае возможно только при условии избавления от невротического симптома.
Содержание работы по ПСРЛ в принципе может быть любым, психотерапевт может принадлежать к любому из существующих психотерапевтических направлений, но в этой связи надо сделать одно уточнение – не следует переоценивать ни собственные возможности (психотерапевт не должен их переоценивать), ни возможности отдельно взятого метода. В конечном счете, здесь речь не идет о лечении. Методы, если они продолжают использоваться, в каком-то смысле, выполняют в случае ПСРЛ скорее функцию «декораций», нежели средства воздействия. Здесь нельзя ничего сказать ни о потенциальной эффективности работы по ПСРЛ, ни о ее сроках. Процесс развития личности – это процесс нашего пациента (клиента), он, если так можно выразиться, – «паровоз», который идет по выбранному им маршруту. Психотерапевт же – это даже не штурман, а лишь «кочегар», и пресловутое «горючее» развития личности – тоже далеко не наша епархия, мы не можем влиять на интенсивность тенденции к самоактуализации нашего пациента (клиента). Пациент (клиент) с кризисом развития личности все делает сам, это его «слово», его «шаг». Мы же лишь оказываем ему помощь. Безусловно, ПСРЛ может быть эффективно только в случае действительного процесса развития личности, а также при наличии у «развивающегося» желания работать в этом направлении. Развитие личности – труд, причем труд нелегкий, в котором есть «командировки», но нет «отпусков».
Для большинства из нас «психологическая свобода» – это пустой звук. В процессе же развития личности, когда человек постепенно освобождается от ограничений, наложенных на него его собственной индивидуальной реальностью и царящими в ней интеллектуальными конструктами, он вдруг (это часто происходит, действительно, внезапно) ощущает это особенное состояние свободы, освобожденности, сила этого ощущения вряд ли может с чем-либо сравниться. Этот долгожданный момент настает, когда воедино в нем соединяются все эти три паттерна индивидуальных отношений – с самим собой, другими и миром.