Индийский веер
Шрифт:
— Опять капризничаешь! Я, конечно, хочу, чтобы ты осталась. Друзилла, ты мой самый лучший друг. Что за имя! Оно тебе подходит. Ты выглядишь как настоящая Друзилла.
— Чопорная? Не одобряющая веселье?
— Точно.
— Это не правда. Я только не одобряю такое веселье, которое ты любишь устраивать с противоположным полом и которое однажды привело к последствиям, о которых ты должна бы помнить.
— Опять мы возвращаемся к тому же!
— Да… и берегись Хансама. Он может оказаться не тем, что ты о нем думаешь.
— О, он всегда вежлив со мной. Он теперь совсем смирный.
— Я
— Ты не доверяла бы и своей незамужней тетушке, которая по четыре раза в день ходит в церковь и каждый вечер молится по часу на коленях у своей кровати.
— У меня нет такой незамужней тетушки.
— Ты, должно быть, сама станешь такой — только не имея семьи, у тебя нет того, кому ты станешь тетей. Именно поэтому ты давишь своей чопорностью на меня.
— Я скажу тебе…
— Я уезжаю домой! — передразнила она. — О, нет, ты не уедешь. Знаешь, что я собиралась рассказать тебе? Как у Б.Х. со мной. Он, правда, довольно любезный. Представляешь, на другой день он принес мне подарок. Я знаю, за что. Он просит прощение за ту вспышку. Конечно, я простила его. Он просто так сильно обожает меня.
— Я полагаю, что если бы я не вошла, ты бы сдалась.
— Оставь в покое мою добродетель! Какое бы это было приключение!
— Добродетели у тебя так мало, что вряд ли ты заметила бы ее потерю. Что же касается приключения… то это — прыгнуть в море и утопиться, но я не предлагаю тебе пытаться сделать это, чтобы набраться опыта.
— Ох, перестань и посмотри на подарок, который принес мне Б.Х.
Она подошла к ящику и вынула коробку.
— Ты имеешь в виду, что приняла подарок… от него!
— Конечно, я его приняла. Следует принимать подарки с такой же душой, с какой их дарят. Поступать иначе крайне невежливо.
Она открыла коробку и вынула содержимое. Она держала его перед лицом, кокетливо выглядывая поверх него. Я с ужасом уставилась на веер из павлиньих перьев.
Следующая неделя была отмечена растущим напряжением. В некоторых частях страны вспыхнули открытые восстания, но пока ситуация сохранялась под контролем.
В начале марта этого 1857 года Элис и Том Кипинг стали мужем и женой. Это была простая церемония, на которой я присутствовала вместе с Дугалом, Лавинией и Фабианом, который прибыл по этому случаю с мимолетным визитом и сразу же вернулся обратно. Он сказал, что у него неотложное дело Компании, и он должен поддерживать связь с армией. Он собирался в Пенджаб, где пока все было спокойно.
Дугал оставался в Дели, и я несколько раз имела возможность поговорить с ним.
Он сказал, что ему очень хотелось бы уехать из страны, и Фабиан согласен с ним в этом. Повсюду возникали вспышки восстания, и путешествие на побережье могло оказаться очень опасным. Но из-за детей, считал он, было бы разумнее попытаться уехать. Оба, он и Фабиан, согласились, что в конечном счете Дели, возможно, будет для нас самым безопасным местом, поскольку здесь сконцентрировано наибольшее количество армейских служащих.
Я очень много думала о подарке Хансама Лавинии — веере из павлиньих перьев. Я не могла себя заставить не предполагать, что в нем не заложен дурной смысл. Я упрекала себя. Это была
Она полагала, что это была форма извинения за его поведение, но ведь Лавиния всегда считала так, как ей хотелось.
Я спросила Дугала о перьях павлина. Он очень интересовался древними обычаями и, возможно, слышал о том, что их считают несчастливыми. Он не слышал, но, будучи Дугалом, поставил перед собой задачу выяснить это.
Когда он узнал о возможности посетить Индию, то посчитал своим долгом выяснить все, что можно, об этой стране; у него было несколько книг, которые он привез из Англии с собой.
Хотя у него сведений было немного, но он точно обнаружил, что относительно павлиньих перьев имеются предположения, как отмечалось в одном или двух источниках, что в некоторых местах их считают приносящими несчастье.
Я сказала ему, что мне принадлежит один, который оставила мне мисс Люси Фремлинг, которая была уверена в его пагубном влиянии.
— Странно, что она хотела распространить это на Вас, — удивился он.
Я рассказала ему об инциденте, когда брала этот веер. Он улыбнулся и сказал:
— Я полагаю, что она была немножко неуравновешенной.
— Да, она пережила огромную трагедию. Ее любимый был убит, и ей казалось, что все это было связано именно с веером.
— Ну, это сплошная чушь.
Я не сказала ему о таком же подарке Хансама Лавинии. Мне было интересно, что бы он сделал, узнав, что она слегка флиртует с мужчиной. Иногда мне казалось, что ему все равно, чем занимается Лавиния.
— Это восходит к легенде об Аргусе, чьи глаза перешли на хвост павлина. Некоторые верят, что Аргус жаждал мщения и что пятна — это глаза, которые видят все, что происходит… они следят не только за тем, что можно видеть, но и за мыслями. В этой стране довольно много людей, которые никогда не держат в своих домах павлиньи перья.
— Я полагаю, что так думают не все. Некоторые могут считать веер приятным подарком. Они действительно великолепны.
— Может быть, именно это и делает их в глазах суеверных еще более пагубными.
Я пыталась забыть, что Хансам подарил Лавинии веер. Видит Бог, были гораздо более важные дела, волновавшие меня.
Я получила письмо от Элис. Она была очень счастлива. Она писала:
+++
«Том чудесный, и мы часто удивляемся тому счастливому случаю, что мы встретились. Тому хотелось бы знать, как дальше сложится ситуация. Я думаю, что он больше других осознает опасность, поскольку дела заставляют его ездить по всей стране. Его работа такая волнующая, и я бываю счастлива, когда могу помочь ему. Вы будете рады узнать, что груз доставлен и о нем заботятся. Я с нетерпением жду нашей встречи. Возможно, мы вернемся в Дели. Том никогда не бывает уверен, куда его закинут дела, и сейчас они немного неопределенные. Было бы замечательно поговорить обо всем при встрече».