ИНДУСТРИЯ ХОЛОКОСТА
Шрифт:
Т. Ш.: Эти обвинения, как следовало ожидать, вызвали критику не только в США, но и в Германии, где книга еще не вышла. Так, например, президент Центрального совета евреев Германии Пауль Шпигель в интервью газете "Райнише Пост" упрекнул Вас в том, что Вы подпитываете "старые антисемитские стереотипы", а Рафаэль Зелигман назвал Вас в своей статье "кошерным сочинителем смехотворных обвинений". Пауль Шпигель предполагает, что мотивом послужили финансовые проблемы, которые Вы захотели решить, заполнив "прибыльную нишу на рынке". Есть ли в этой критике хоть какая-то частица правды?
Н. Ф.: В США не было никакой общественной реакции, во всей Америке появились лишь две рецензии на мою книгу. Что же касается реакции в других странах, то я хотел бы сказать следующее. Я руководствуюсь двумя желаниями. Во-первых, оставаться верным памяти о страданиях моих родителей. И я могу сказать: жертвы нацистских преследований
Т. Ш.: Самое худшее обвинение, какое только может быть предъявлено ученому, это обвинение в небрежности. Пауль Шпигель утверждает в интервью газете "Райнише Пост", что Ваша книга "написана халтурно и полна ошибок". Как и Рафаэль Зелигман, он упрекает Вас в том, что Вы работаете с неверными данными о числе евреев — жертв холокоста и о числе выживших. Можете ли Вы точно сказать, каким путем Вы пришли именно к таким цифрам?
Н. Ф.: Это область, где требуются специальные знания. Я не утверждаю, что обладаю такими знаниями. Я просто воспроизвел стандартные цифры еврейских историков нацистского холокоста. Я назвал цифру Леонарда Диннерштей-на, автора образцового труда о переживших нацистский хо-локост. Он пишет, что 60000 евреев выжили в лагерях смерти, но 20000 из них умерли в первую неделю после освобождения. Я назвал цифру Генри Фридлендера, тоже авторитета в этой области, кстати, пережившего Освенцим. Он говорит о 100000 выживших. Конференция по притязаниям с наглостью, граничащей с отрицанием холокоста, утверждает, будто 700 000 еврейских рабов пережили войну. Если столько их выжило, значит, действия нацистов были не очень эффективными. Но я думаю, они были очень эффективными. Моя мать часто говорила мне: "Норман, ты этого не понимаешь, — выжила только горстка".
Т. Ш.: Вы отвергаете тезис, что холокост — уникальное событие в истории. Выдвигая эту идею, Вы бросаете вызов не только еврейскому истеблишменту в США, но и становитесь в оппозицию немецким историкам.
И. Ф.: Скажу сразу: идея, будто нацистский холокост беспримерен, несравненен и не связан с остальной историей, — это не научный тезис, а чистой воды шовинизм. Если вы с самого начала говорите, что его нельзя ни с чем сравнивать или что сравнение — форма отрицания холокоста, вы говорите уже не об истории, а о религии или шовинизме, этническом шовинизме. Так выглядит дело с еврейской стороны. Что же касается немецкой стороны, то я уважаю стремление немецких историков защитить уникальность нацистского холокоста. Я понимаю их и вижу в этом нечто, достойное уважения. Они ни в коем случае не хотели бы приуменьшить преступления нацистского режима. Но я хотел бы внести два дополнения. Пункт первый: они не имеют права забывать об инвалидах и цыганах. Пункт второй: я считаю, что с определенного момента подчеркивание немцами уникальности холокоста превращается в перевернутую форму шовинизма, примерно такую: именно мы совершили самое страшное преступление. В неудачной книге Даниэль Гольдхагена есть одна фраза, с которой я согласен. Он говорит: "Филосемиты — это антисемиты в овечьей шкуре". Я согласен с этим всей душой. Я не люблю ни филосемитов, ни антисемитов. Я хотел бы, чтобы люди обращались со мной как с обычным человеком. В последнее время меня преследует мысль, что кое-кто из этих политически корректных историков, которые настаивают на абсолютной уникальности нацистского холокоста, принадлежат к семейству филосемитов. А это своего рода шовинизм наоборот, который я не люблю. Я считаю, например, что предусмотренный соглашением о компенсациях тем, кого использовали на принудительных работах, фонд будущего в размере 350 млн. долларов для изучения холокоста, на котором сидит Конференция по еврейским притязаниям, будет давать деньги лишь тем, кто будет писать о холокосте политически корректные вещи. Если бы я попросил деньги из этого фонда, я уверен, на следующий же день получил бы по почте отказ. И я считаю, — заявляю это со всей ответственностью, — что нападки некоторых немцев на мою книгу и защита ими Конференции по еврейским притязаниям имеют под собой чисто денежную подоплеку.
Т. Ш.: Вы не первый еврейский интеллектуал, который ставит под сомнение распространенную (назовем ее эссенциалистской)
Н. Ф.: Моя книга написана именно с той целью, о которой я говорил в приложенной к ней благодарности: я предпринял решительные действия, чтобы выполнить завещание моих родителей. Об этом и идет речь в моей книге. Кроме того, моя книга предназначена для того, чтобы начать публичную дискуссию о многих вещах, о которых говорят в частном порядке и шепотом, узаконить открытые и свободные дебаты о том, что, откровенно говоря, вышло из-под контроля.
Т. Ш.: Вы оказались теперь в таком положении, что немецкие ревизионисты и правые радикалы могут использовать Вас как главного свидетеля. Как хотели бы Вы отмежеваться от групп, с которыми не имеете ничего общего?
Н. Ф.: Лучше всего прочесть мою книгу. Я попытался в ней сохранить память о страданиях евреев и об исторических событиях холокоста. В рамках своих скромных возможностей я хотел защитить правду от фальсификаторов, включая отрицателей холокоста из индустрии холокоста. Ни одно слово в моей книге нельзя истолковать в пользу отрицателей холокоста, скорее наоборот: именно индустрия холокоста со своими раздутыми цифрами выживших помогает этим отрицателям, это тактика вымогательства питает антисемитизм, но не я. Конференция по еврейским притязаниям раздула число тех, кого использовали как рабов, чтобы получить больше денег от Германии. Эта Конференция испортила репутацию Германии в США в том, что касается возмещения ущерба, утверждая, будто никто из этих «рабов» не получил от Германии никакой компенсации. Все знают, что на самом деле выплачивались пожизненные пенсии, в том числе и моему отцу. Конференция по притязаниям не имеет никакого права представлять жертвы нацистских преследований, которые хотели и хотят, чтобы средства распределяло германское правительство.
Т. Ш.: В Швейцарии имело место нечто подобное, и Вы резко об этом написали.
Н. Ф.: В случае со Швейцарией речь шла, как говорит Рауль Хильберг, о чистой воды вымогательстве. Они манипулировали цифрами, они предъявляли Швейцарии требования касательно невостребованных еврейских счетов, какие никогда не осмелились бы предъявить США. Они хотели получить деньги до того, как будет определена сумма, которая им причитается. И когда они получат эти деньги, я думаю, как минимум половина осядет в их карманах. С начала и до конца это был гротескный скандал, и я считаю, Швейцария должна аннулировать это соглашение.
Т. Ш.: Приедете ли Вы наконец в Германию, чтобы поспорить с Вашими критиками и поклонниками?
Н. Ф.: Я думаю, что приеду, когда будет опубликован немецкий перевод моей книги. Для меня это будет морально
тяжело. За моей спиной всегда стоят мои отец и мать. И я всегда должен буду давать им отчет, особенно в этом плане. Я чувствую себя ответственным перед ними. Мне будет тяжело, потому что мне придется отделить ценности моих родителей от их чувств. Лучшее в них скажет: иди к этим людям, будь великодушен, не дай скомпрометировать твои ценности, попытайся создать лучшее будущее для нас всех. Но чувства моих родителей, не их ценности, а чувства — это была ненависть к немцам. И мне будет трудно найти правильный подход к немцам. Я надеюсь, что поступлю правильно. Это самое большее, чего можно ожидать от отдельной личности.
Мафия холокоста
Первый вопрос, который могут задать нам люди с примитивным, черно-белым видением мира: С чего это вы вдруг вздумали издавать Финкельштейна? Он же еврей!
Но мы не будем ориентироваться на представления этих людей о евреях. Евреи тоже бывают разные. Даем для прояснения картины кое-какую "информацию к размышлению".
Немецкое издание этой книги, с которого был сделан данный русский перевод, вышло в свет с большим скрипом. На издательство "Пипер ферлаг" оказывали сильнейшее давление еврейские организации, которые не хотели, чтобы в Германии распространялась книга, которая, по их мнению, "льет воду на мельницу антисемитов". Д-р Фриц Штенцель в немецком правом журнале "Нацьон унд Ойропа" (№ 10, 2000) опровергает этот аргумент: "В действительности, Финкельштейн способствует тому, что никто не сможет сказать: Все евреи одинаковы".
Не лучше обстоит дело и во Франции, где против издательства "Ла фабрик эдисьон", которое выпустило книгу Финкельштейна на французском языке, и против самого ее автора некая организация под названием "Адвокаты без границ" возбудила судебное дело, обвинив их в "отрицании холокоста".
Первое же английское издание книги Финкельштейна вызвало истошный «гевалт». Но не в первый раз обрушился на голову Финкельштейна гнев его соплеменников. Он навлек его на себя уже своей полемикой с книгой Д. Гольдхагена. Эта полемика служит прекрасной иллюстрацией на тему о "разных евреях".