Иней и серебро
Шрифт:
— Хочу общество тотального контроля! — вздохнул глава Департамента безопасности Тёмных. — Похоже, эти мечты так и останутся мечтами! Выходит, лорд Глоудейл задолжал этим ребятам, не успев расплатиться по известным причинам… Разумеется, свою смерть он никак не планировал, а ребята нервничают. Место, где добывают уникальные драгоценные камешки стоит не просто дорого, а запредельно дорого. Если принять за версию, что требуемая схема — это, скажем, карта…
Одхан снова положил айтел на стол и щёлкнул пальцами.
— Мирна… — начал он таким тоном, как
— В яблочко! — Морни Эльдендааль хлопнул ладонью по скатерти. — Но в Департаменте был осмотр и сканирование. Что в них может быть не так?
Серьги?!
Я прикрыла глаза, вспоминая… Нет, я не выбирала. Приходится признать, что Меллан сразу обратился к продавцу со словами: «Принесите мой заказ».
— Ты доверишься моему вкусу, малышка? — С улыбкой спросил он, лаская меня взглядом.
— Конечно.
И вот тогда на прилавок легла бархатная подушечка, а на ней сверкали вкраплениями бриллиантов те серьги, которые сейчас находились в моей сумочке. Я ведь практически не расставалась с ними с того момента, как милорд Морни отдал мне футляр.
Я раскрыла сумочку и достала коробочку.
— Я правильно понимаю, что они были при вас в тот момент, когда мы ужинали в отеле в Лондоне?
— Да. — Тихо сказала я. — Они всё время со мной.
Мужчины переглянулись. Я поняла, что это значит: сейчас они оба не решаются забрать у меня то, что дорого, как последняя память. Хорошо, я сделаю первый шаг сама, каким бы трудным он ни был.
— Не знаю, что в них особенного, но если поможет в поисках, то… я готова.
— Спасибо, Мирна. — Поблагодарил Одхан. — Я думаю, они к вам вернутся.
Поверхностный осмотр серёг не дал каких-либо результатов. Как любопытные мальчишки, оба лорда рассматривали их и так, и этак, фотографировали в разных режимах, увеличивали снимки и снова рассматривали, но не нашли ничего необычного.
— Эх, без специальной аппаратуры тут не обойтись! — с досадой заключил дроу, снимая со спинки кресла галстук и пряча в карман пиджака. — Через четыре часа у меня поезд на Париж. Жаль, что не смогу участвовать в исследовании этих милых штучек, а хотелось бы… На аукционе в Найроби брат Глоудейла пытался выставить кое-что ещё, сугубо для эльфийских торгов, но предварительная экспертиза сочла артефакт типичным фейком, а потому картинку я тебе не присылал.
— И?..
— Это чешуя дракона.
Милорд Маб-Кенхельм пожал плечами.
— Слушай, окаменелостями с Небиру приторговывают давно, не всё же осело в музеях.
Я тоже не удивилась: хоть я и родилась на Земле, о драконах, конечно же, слышала, как знала и то, что после Сопряжения были убиты последние два — как представители инвазивного вида, угрожающего экосистеме планеты. Чешуя дракона,
— Да вы не поняли оба! — рассмеялся Эльдендааль. — Чешуйки были вроде как свежие, им от пятнадцати до семи лет. Но, повторю, эксперты не приняли, а образец ушёл в «запасники» аукционного дома, как и те камни, потому что владелец мёртв. Пора разбираться и с новым делом…
Когда он попрощался и ушёл, настал и наш черёд возвращаться в отель, отъезд был запланирован на завтра, после десяти утра.
Одхан аккуратно сложил серьги в чёрный бархатный футляр.
— Если преступники охотятся именно за ними… Я вынужден просить, Мирна, пока что оставить их у себя.
— Да, я понимаю.
— Спасибо. Даю слово — после углублённого исследования я отдам вам серьги. Обязательно.
На семнадцатом этаже в номере «Новотеля» дежурил полицейский. Ничего подозрительного во время нашего отсутствия не происходило. Выслушав краткий отчёт, и вежливо поблагодарив эльфа в форме, Одхан запер дверь, и мы остались вдвоём.
На меня внезапно навалилась усталость. Избавиться от туфель на каблуках, забраться в горячую ванну, а потом — спать…
В этот момент, помогая мне снять пальто, милорд Одхан наклонился и… я почувствовала, как его тёплые губы нежно коснулись моей шеи.
Я оцепенела. Прикосновение, горьковато-пряный запах мужских духов, сам поцелуй — всё это породило целый спектр эмоций, обрушившихся на меня, как снежный вихрь.
Абсолютно точно: если сейчас я отстранюсь, скажу что-нибудь резкое или оттолкну милорда Кенхельма в любой другой форме — продолжения не будет. И, скорее всего, не будет долгое время, или вообще никогда.
И тогда тот, кто спас меня от смертной казни и попал в ловушку собственного благородства, всегда будет одинок. Кенхельм-старший ведь был прав: его сын даже не сможет наладить личную жизнь! Не сможет, потому что обзавёлся, по примеру Тёмных эльфов, живой игрушкой, присутствие которой в его доме оттолкнёт любую Светлую эльфийку или обычную женщину. Но у Тёмных — свои правила, устоявшиеся за долгие годы после Переворота…
Одхан ведь так же не свободен, как и я — не свободен от общественного мнения и законов высшего светлоэльфийского общества.
Мы буквально привязаны друг к другу.
Не знаю, что побудило его к этому поцелую: мужская болтовня с Морни, прикосновение ко мне у зеркальной стены в ресторане, где я намертво вцепилась в его пиджак, боясь отпустить, или, может, он воображал на моём месте неведомую Кэйли?..
Всё это сейчас было неважно. Я не предавала память Меллана… Меллана больше нет… Есть тот, кто сейчас запечатлел поцелуй с другой стороны моей шеи, есть нежное касание его пальцев на моей спине в вырезе платья. И от этого поцелуя и касания бежали по моей коже щекочущие искры мурашек, пробуждая ощущения, к которым, как я считала, возврата нет, и не будет никогда.