Инферно Габриеля
Шрифт:
— Неужели то? — спросила она, дотрагиваясь до одеяла.
— Наверное, оно. Но сейчас не июль. Я прихватил еще парочку. Можем идти.
Они вышли. На дворе было темно и холодно. Значительно темнее и холоднее, чем в тот вечер шесть лет назад. Джулии показалось, что не было никаких шести лет. Как и тогда, она вложила свою ладошку в широкую ладонь Габриеля. Они пересекли темный двор и вышли за ограду.
— Что-то не так? — насторожился Габриель.
— Все нормально.
— Я же чувствую, как ты напряглась. Скажи, в чем
— В прошлый раз я заблудилась. Обещай, что больше меня не бросишь.
— Джулианна, я не собираюсь тебя бросать. Ты даже не понимаешь, как много ты для меня значишь. Я не представляю и представлять не хочу, что я мог бы снова тебя потерять. — Голос Габриеля стал хриплым. Признание удивило Джулию. — Если почему-либо мы расстанемся, обязательно меня дождись. Обещаю, что я тебя найду. — Габриель вынул из кармана небольшой, но довольно мощный фонарик и осветил мокрую тропку, уходящую во тьму.
Джулия и днем побаивалась этого леса. Сейчас ей было страшно даже рядом с Габриелем. Темнота превращала обыкновенные деревья в злобных чудовищ. Джулия крепко держалась за его руку и смотрела под ноги, чтобы не зацепиться за узловатые корни сосен.
Они шли не так уж и долго. Насколько Джулия помнила, тогда путь к яблоневому саду занял у них больше часа. Сам сад оказался намного меньше. Валун и яблони по-прежнему были на своих местах, но не такие крупные и значительные, как в ее памяти. Странно. Обычно это детям все кажется больше. Но ей тогда было семнадцать лет. А может, она не столько запомнила, сколько нафантазировала себе их первую встречу?
Габриель подвел ее к месту их тогдашнего ночлега и расстелил покрывало.
— А кто купил дом Ричарда? — вдруг спросила Джулия.
— Ты о чем?
— Мне интересно, кто купил дом Кларков. Только не говори, что это миссис Робертс. Она давно зарилась на их дом.
Габриель усадил Джулию на покрывало, сел сам и закутал их обоих в пару взятых из дома одеял.
— Не волнуйся. Дом купил я.
— Ты? А зачем?
— Я тоже не хотел, чтобы его хозяйкой стала миссис Робертс. Она бы сразу вырубила все деревья.
— Ты купил дом из-за этого сада?
— Можно сказать и так. Мне была ненавистна мысль, что новый владелец найдет земле иное применение и мы даже не сможем сюда приехать.
— Значит, когда Ричард переедет в Филадельфию, дом будет пустовать?
— Пока не знаю. Я поручил своему агенту по недвижимости найти желающих снять дом. Вообще хотелось бы сделать его нашей общей летней резиденцией. Я просто не мог допустить, чтобы Ричард продал дом неизвестно кому.
— Это было очень великодушно с твоей стороны.
— Деньги для меня ничего не значат. Я в другом долгу перед Ричардом. И тот долг мне никогда не выплатить.
Джулия поцеловала его в щеку.
— Тебе тепло? — спросил Габриель.
— Ты сейчас вполне заменяешь
— Но ты сидишь слишком далеко от меня.
В неярком лунном свете было видно, как его глаза потемнели. Джулия прильнула к нему и чуть вздрогнула, когда он уложил ее себе на колени.
— Вот так лучше, — прошептал Габриель и, засунув руку ей под пальто, осторожно погладил по обнаженной коже внизу спины.
— Можно тебя спросить?
— Можно.
— Почему ты не взял фамилию Кларк?
— Эмерсон — фамилия моей матери, — вздохнул Габриель. — Смена фамилии для меня была равнозначна отказу от матери. При всем уважении к Кларкам, я не из их породы. Совсем не из их.
Разговор оборвался. Каждый погрузился в свои воспоминания. Габриель неторопливо ласкал ей спину. Чувствуя, что молчание его вполне устраивает, Джулия заговорила сама:
— Габриель, мне глупо дальше таиться. Я влюбилась в тебя, едва увидела у Рейчел твою фотографию. Меня поразило, что ты тогда заметил меня и даже захотел прогуляться со мной.
Габриель поцеловал ее, и его губы подсказали Джулии, какой жар бушует сейчас у него внутри.
— Я тогда находился в кромешной тьме. И вдруг появилась ты. Однажды ты спросила, почему я не овладел тобой в ту ночь, когда ты сама была готова мне отдаться. Поверь, я тогда об этом вообще не думал. Я упивался твоей добротой, и она разгоняла мою тьму.
Джулия попыталась было отвернуться, но его глаза не пускали. Глаза настрадавшегося, ранимого человека.
— Когда я тебе говорил, что плохо помню ту ночь, я не врал. Но я запомнил твою красоту. Твои волосы, лицо, рот. О твоих устах можно было бы писать сонеты. Джулианна, едва я тебя увидел на заднем крыльце, мне захотелось тебя поцеловать.
Джулия крепко прижалась к нему и обняла за шею. Она целовала его: медленно, втягивая его нижнюю губу себе в рот и исследуя его рот своим языком. Как уже не раз бывало, их ласки стали жарче и свободнее. Габриель водил рукой по ее спине. Ему хотелось увидеть ее прекрасную, гладкую кожу. И не только кожу. Ему хотелось увидеть нагую Джулию. Лунный свет сделает ее кожу совсем мраморной. Но когда она задрожала, он отстранился и тихо спросил:
— Любовь моя, тебе хорошо?
Джулия ошеломленно посмотрела на него — не ослышалась ли. Но потом ее лицо расплылось в улыбке.
— Мне даже очень хорошо. Я… — Она замолчала и покачала головой.
— Что ты хотела сказать?
— Ты очень… пылкий.
Габриель вдруг расхохотался. Смех его был заразительным, и Джулия почти уже засмеялась вместе с ним. Потом ей вдруг показалось, что он смеется над нею.
— Ты думаешь, что я пылкий, но даже не знаешь, о чем я сейчас думаю.
Его рука скользнула к самому низу живота, в который сейчас упирался жаркий, уставший ждать член. Оттуда, где соприкасались два начала, исходили таинственные, зовущие волны.