Инферняня

Роджер Лилия

– А то я считала, что они размножаются делением, как амебы, – саркастично хмыкнула я.

Ну, вообще-то, до того, как Гермес мне сообщил, что у Петера один из родителей бог (что подразумевало наличие и другого родителя), у меня были сомнения, откуда берутся дети у богов. Ну, знаете, есть же всякие легенды – кто из глины кого-то лепил, кто еще как вытворял. Опять же Троица всегда меня запутывала – кто кому кто там есть? Если трое как бы едины… То похоже на деление, да?

– А кто, кстати,

его мать? – спросила я.

– Гермес не сообщил эту информацию в агентство.

– Может, что-то тут нечисто? Может, он украл Петера у матери? – осенило меня.

– Зачем? – спросил Томас. – Петер и так принадлежит ему, в смысле, на равных правах с матерью.

– А вдруг его лишили родительских прав в… в… судебном порядке?

– Боги могут проиграть суд только таким же, как они, то есть – богам. У других нет никаких шансов, – сообщил Томас и спросил: – Вроде в учебнике это было?

– В каком учебнике?

– Начальный курс для нянь.

– А-а, ну да…

Я отнеслась к новой работе очень ответственно и засела за чтение талмуда, который мне вручили в агентстве, в первый же вечер. Вступительная статья была о том, как нужен этот учебник каждой няне особенных детей. В этом авторам удалось меня убедить. А также в том, что учебники пишут зануды. Я просмотрела некоторые картинки (больше всего хотелось узнать, как выглядят инопланетяне – ну и насмешили они меня!), после этого талмуд был похоронен в шкафу под грудой одежды. А я решила облегчить жизнь последующим поколениям нянь, а также родителям особенных детей и написать для них «Руководство». Там будет только важное и ничего лишнего. Думаю, двух страниц хватит.

– Тем более это Гермес Олимпус, – продолжал Томас, – он и богам не проиграет, он известен своей хитростью. Читала мифы Древней Греции?

– А, мифы, – неопределенно сказала я и решила уйти от опасных тем: – А если выяснить, кто мать Петера, не удастся?

– Удастся.

– А если нет?

– Тогда Петера воспитает Корпорация. В любом случае тебе не придется взваливать заботу о нем на себя, – миролюбиво сказал Томас и снова взял меня за руку.

Но я выдернула ее:

– А я о себе и не беспокоюсь!

– Тш-ш, – сказал Томас и кивнул в сторону открытой двери спальни.

Я договорила уже тихо:

– Я переживаю за малыша – как он будет без родителей?

– Если так и получится – в чем я очень сомневаюсь, – Корпорация его не оставит, не бойся. Он будет расти в довольстве и роскоши. А потом останется работать в Корпорации.

– И будет там вкалывать всю жизнь?

– Нет, всего пятьдесят лет. Но большинство из них бессмертны, так что…

– А если кто-то не захочет остаться?

– Не имеют права отказаться. Контракт.

– Тоже ты составлял?

– Не подозревай меня во всех злодеяниях мира. Это очень старый закон. Ему лет пятьсот. И потом, любой бы душу продал за работу в Корпорации. Если бы знал о ее существовании.

– Возможно.

Томас сказал:

– Я сделаю все, чтобы найти Гермеса или его жену, обещаю.

– Хорошо, – я посмотрела в его глаза. А они у него такие… Синие!

Я быстро отвела взгляд. Томас и не заметил моего смущения, он зевнул и потянулся.

– Извини. Я так устал. Ты, наверное, тоже.

– Да, – сказала я, вставая. – Прилягу в спальне.

– А диван мой, – сказал он и хлопнул ладонью по сидушке. – Довольно мягкий.

– Спокойной ночи, – сказала я и зашла в спальню.

Петер тихонько посапывал, уткнувшись в подушку. Я поправила у него одеяло, умылась и устроилась спать на второй кровати.

Глава 4

Проснулась я аж в девять часов (набегалась вчера предостаточно) – было совсем светло, Петер еще спал.

Никаких страшных птиц ночью не было слышно. Только раз я проснулась от глухого собачьего лая и сначала подумала, что это та собачка, которую я видела на руках у седовласой дамы. Но лай был низкий и хриплый, и собак явно было много. И что показалось мне самым странным – были они где-то за окнами. Помню, перед тем, как я снова провалилась в сон, в голове пронеслась бредовая фраза: «Стаю собак называют стаей, потому что они, как стая гусей, летают…» И чего только во сне не придумаешь. Смехота. Наверное, городские дворняги пробегали мимо гостиницы.

Позевывая, я вышла в гостиную. Томас, совершенно свежий, выбритый и при галстуке – будто встал давным-давно, – сидел в кресле у журнального столика, просматривал газету и пил кофе. Он поднял голову:

– Как спалось?

– Прекрасно, – я улыбнулась.

– Присоединяйся, – он указал рукой на столик – там были чашки, кофейник, бутерброды, джем.

Я беспокойно взглянула на окна – шторы раздвинуты, и светит тусклое октябрьское солнце. Он понимающе сказал:

– Гарпии не показываются днем. При солнечном свете они слепы, как кроты.

– И когда пасмурно?

– Да…

Я села на другое кресло.

– Что пишут? – я кивнула на газеты, типа я светская девушка и завожу по утрам светские разговоры вместо того, чтобы, ворвавшись в комнату, завращать глазами и закричать: «Поехали скорее в погоню за Гермесом или за его женой!»

– Сегодня ничего интересного, – ответил он спокойно и, сложив газету, бросил ее на стол. – Позавтракаешь, и я отвезу вас к тебе домой. – И, предупреждая мои вопросы, договорил: – …А сам отправлюсь разыскивать Гермеса.