Информационные риски и информационная политика Церкви XXI века
Шрифт:
Исследователь собрал воедино те подходы, которые к середине XX столетия накопились в области коммуникации. Также был проанализирован опыт специалистов сферы связей с общественностью, пропаганды и иных областей информационной политики XIX столетия по созданию «климата доверия» населения вокруг президентской деятельности [64] , разоблачение общественностью махинаций и злоупотреблений игроков большого бизнеса и утверждение прав и свобод рабочих [65] , проведение психологических атак во время Первой и Второй мировых войн [66] .
64
Например,
65
На рубеже XIX–XX веков такие журналисты стали именоваться «разгребателями грязи».
66
Особых успехов в Первую мировую войну достигли Великобритания и США, также отдел службы военной пропаганды был создан во Франции. Германия активно вела информационное противоборство в тылу врага, что привело к разложению частей армии союзных противников по целому ряду направлений. Например, в Ирландии, в России. Однако самой Германии не удалось избежать информационного поражения, в результате которого революция против кайзера произошла и в Германии. К моменту начала Второй мировой войны Германия развернула полномасштабную информационную агрессию против Англии, Франции и СССР, позволившую взять под тотальный контроль ведение военных действий и исключившее на первом этапе какую бы то ни было возможность взять противникам управление ситуацией в свои руки. См.: Панарин И.Н. Информационная война, PR и мировая политика. Учебное пособие для высших учебных заведений. М.: Горячая линия – Телеком, 2006.
Нельзя не вспомнить, что многие политические решения принимались государством или оппозиционными силами под информационным воздействием, а также благодаря общественной поддержке, завоеванной через средства массовой коммуникации, ведь от контролера информационных потоков во многом зависит исход действий. Размышляя над способами информационной политики, российский исследователь И. Н. Панарин подчеркивает: «Познать состояние и динамику общественного мнения – это значит выполнить основное требование, необходимое для правильного принятия политического решения» [67] . При этом люди, как правило, выносят суждение о событии только после получения информационного сообщения о нем. Поскольку чаще все это происходит через средства массовой коммуникации, вместе с описанием факта приходит комментарий. От заложенной в него оценки – очень позитивная, позитивная, нейтральная, негативная, очень негативная – зависит реакция общественности [68] .
67
Панарин И.Н. Информационная война, PR и мировая политика. С. 247.
68
Панарин И.Н. Информационная война, PR и мировая политика. С. 248.
Религиозные институты в современном обществе представлены довольно широко. Их главная функция – обеспечить религиозный интерес в контексте рисков религии. «Религиозный интерес в социологическом понимании, – отмечает П. Бурдье, – зависит от того, насколько данная религия способна упростить материальную и символическую власть» [69] . По большей части они многоструктурны и существуют в разных частях мира, объединяя значительное количество последователей. Каждый из них разделен на несколько частей. Это разделение обусловлено несколькими причинами:
69
Бурдье П. Генезис и структура поля религии // П. Бурдье. Социальное пространство: поля и практики. М.: Институт экспериментальной социологии. СПб.: Алетейя, 2007. С. 30.
• расхождение в учении, касающееся интерпретации священных ценностей;
• присутствие в разных странах и регионах земного шара;
• специфика языковых, богослужебных, ценностных традиций.
Первая причина не позволяет исследователю анализировать деятельность института Церкви в его целостности, так как фактически в мире существует несколько институтов Церкви. У каждого из них своя уникальная история, свои формы работы.
Среди Православных Церквей нет расхождения в учении. Однако и ее не представляется возможным анализировать как единый институт, так как мировое православие состоит из пятнадцати самостоятельных Церквей [70] , не имеющих единой организационно-правовой структуры. Более того, некоторые из Православных Церквей включают граждан разных государств, при соблюдении единых канонов и правил они отличаются друг от друга историческими условиями, национальными признаками, богослужебной традицией. Религиозное знание имеет свою специфику даже у разных социальных слоев. «Заслуга Макса Вебера состоит в том, – отмечает К. Манхейм, – что в своей социологии религии он отчетливо показал, как одна и та же религия зачастую различно воспринимается крестьянами, ремесленниками, торговцами, знатью и интеллигенцией» [71] . В связи с этим в данном исследовании Московский патриархат интерпретируется как самостоятельный институт Церкви, со своими порядками и устоями.
70
Константинопольская Православная Церковь, Александрийская Православная Церковь, Антиохийская Православная Церковь, Иерусалимская Православная Церковь, Русская Православная Церковь, Грузинская Православная Церковь, Сербская Православная Церковь, Румынская Православная Церковь, Болгарская Православная Церковь, Кипрская Православная Церковь, Элладская Православная Церковь, Албанская Православная Церковь, Польская Православная Церковь, Православная Церковь Чешских земель и Словакии, Православная Церковь в Америке.
71
Манхейм К. Идеология и утопия // К. Манхейм. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. С. 12.
Особое внимание в монографии уделено информационной политике Московского патриархата, проводимой на территории Российской Федерации, а также информационным рискам, с которыми он сталкивается, и информационным рискам, которые являются рукотворными – порождаются его политикой. Прежде чем перейти к предмету данного исследования видится необходимым проанализировать политическую и общественную ситуацию, в которой оказалась Русская Православная Церковь в период перед развалом СССР, в 1990-е и первое десятилетие 2000-х гг.
Ряд исследователей считает, что резкое ухудшение жизни граждан России и стран СНГ после распада Советского Союза спровоцировало людей к поиску корней, самоидентичности, обращению к традиционным ценностям. Соглашаясь с данным тезисом, можно предположить, что подтолкнули к тому не только социальнополитические и экономические кризисы Российского государства. Прошедшие незадолго до того торжества в честь тысячелетия крещения Руси напомнили гражданам о том, что русская цивилизация выросла из «крещальной купели» великого князя Владимира, выбравшего для себя и своих подданных православную веру. Религия в условиях острой фазы кризиса и реформ, в череде нахлынувших страхов, стрессов, неуверенности в завтрашнем дне воспринималась людьми как фактор спасения от самых разных природных и социальных опасностей. Благодаря информационной политике Церковь стала значимым фактором социально-политической консолидации. Можно утверждать, что Русская Православная Церковь выполняет функции «мягкой силы» для поддержания цивилизационного единства россиян. Несмотря на вызовы секуляризационного давления глобализации, количество верующих не уменьшается.
Конец ознакомительного фрагмента.