Информация
Шрифт:
Еще не чувствуя опасности, я удивился:
– Почему это?
– Ты ж наркоман. – И гаишник кивнул на меня второму, сержанту. – Юра, глянь-ка в глаза ему. Удолбанный в хлам.
– Без вариантов, – подтвердил тот и стал обходить «Селику».
– Да не наркоман я. – Я стал оправдываться. – Из запоя недавно… С девушкой были проблемы… пил, но позавчера бросил…
– Да ладно, – покривился старлей. – Все из карманов, и автомобиль – к досмотру.
Через полминуты сержант «обнаружил» в салоне пакетик с чем-то белым.
– О-о! –
– Перестаньте. Все мы видели «Бумер». – Мне в тот момент показалось, что я нахожусь на съемках какого-то реалити-шоу. – Не надо комедий. У меня этого не было!
– Й-я тебе такой «Бумер» счас устрою. – Старлей стал каменно-строгим. – Ты у меня пять лет за хранение и транспортировку схлопочешь. Или семь, если будешь хаметь… Ну-ка, руки на капот! Юрий, продолжай досмотр – тут, видно, более крупным пахнет…
Они сняли с меня тысячу баксов. Но, что хуже, подали в суд, который без промедлений лишил меня прав на год за управление в состоянии опьянения. Я не спорил, на заседании, напоминающем сталинскую тройку (хотя судья был один, но скорость вынесения приговора поражала быстротой), сидел тихо… С этими не поспоришь. Захотели – сделают. Лучше не усугублять…
Права отправили по месту их выдачи – в мой родной город, за тысячу километров от Москвы, – а «Селика» надолго замерла на своем парковочном месте возле дома. Единственное, что я мог, – время от времени забираться в нее, заводить мотор, откидываться на сиденье, представлять, что мчусь по пустой, ровной дороге.
Конечно, приложив усилия, я бы мог права выкупить, пойти жаловаться, поднять шум. Но шум вполне мог ухудшить мое положение. Да и в глубине души я как-то спокойно отнесся к случившемуся – вначале, когда меня разводили, было недоумение («прям как в кино»; «улыбнитесь, вас снимает скрытая камера»), немного позже – досада, а потом, когда поставил машину на прикол, появилось даже нечто вроде радости. Словно меня освободили от какого-то груза, хоть и почетного, но обременительного.
Рассказывая про этот случай приятелям, я наблюдал разную реакцию. Иван, например, как мне показалось, злорадненько усмехнулся: «Ну дак любой бы с чувака на такой тачке бабок стряс». Свечин пожал плечами: «Зарабатывают люди, чему удивляться…» Их слова были справедливы, но я не мог понять, зачем гаишники настаивали на лишении меня прав. Тысячу баксов получили, ну и отпустили бы… Ответ я получил от Руслана.
Выслушав меня, он сказал, глядя в сторону: «Ты с информашками, которые размещать берешься, будь поразборчивей». Расспрашивать его подробнее я не стал, но, покопавшись в архиве выполненных заказов, без труда нашел два-три, за которые меня вполне могли наказать…
Так или иначе с потерей колес на год жизнь моя потекла по прежнему алкогольно-тоскливому руслу. Я путешествовал по городу, до позднего вечера сидел в кабаках,
Торчал за столиком со стопкой водки и стаканом томатного сока, уже был порядочно пьян, когда ко мне бесцеремонно подсела девушка. Таких точнее называть – девка. Высокая, стройная, ухоженная и явно небедная, с симпатичным и умным лицом, но по поведению – гопница. Агрессивная и бесстрашная. К тому же не тина пятнадцатилетняя, а вполне взрослая, пожившая.
Она плюхнулась (именно – плюхнулась) на стул, громко поставила на стол банку с «Туборгом», сняла с плеча что-то длинное и тонкое в чехле. Выдохнула облегченно:
– Теперь можно и побухать.
– Побухать всегда можно, – проворчал я.
Она посмотрела на меня, за несколько мгновений изучила и оценила. Стала развивать общение:
– Но, согласись, сорвав с лохов пятнадцать нежно-голубых бумажек, бухать приятнее.
– Хм, не могу не согласиться.
Она мне понравилась. По крайней мере, выделялась из этой никчемной массы вокруг.
– Я тоже снимаю с лохов бабки, а потом бухаю, – сказал, чтобы показать, что тоже не как большинство.
– Каким образом снимаешь?
– Ну, – я крутанул рукой в воздухе, – размещаю их убогие материалы в СМИ… Перепродаю информацию, короче.
– Ясно. Это тебе приносит удовольствие?
– Когда получаю бабки – да. А так…
Девка хлебнула пива.
– Нужно зарабатывать легко и получать при этом удовольствие. – Она снова пристально посмотрела на меня; глаза у нее были красивые – большие и черные, умные, полуприкрытые верхними веками; взгляд от этого казался томным и в то же время внимательным.
– Как это – получать удовольствие? – решил я пошутить. – Проституцией заниматься я не согласен.
– Да ты, по существу, ею и занимаешься.
– С чего это? – фыркнул я.
– А что? Ты предоставляешь услуги, тебя покупают и используют, потом ты покупаешь кого-то и используешь. Морально, а может, и физически вы постоянно друг друга дудолите за деньги.
Я хотел ответить ей чем-нибудь резким и обидным. Но подумал и не стал.
– В общем-то, ты права… А тебя за деньги никто не… – вспомнил словечко, – не дудолит?
– Стараюсь этого избегать.
– И чем же ты зарабатываешь, уникальное существо?
– На бильярде играю. – Она толкнула висящий на спинке стула чехол, и я понял, что это кий.
– Должно быть, денежное занятьице…
– Не жалуюсь. Тысяч по десять-двадцать за вечер собираю. Иногда – больше.
– Реально? – Против воли пришлось стать серьезным; умножил десять на тридцать, получил триста тысяч…
– А что? Партия – пять тысяч. Пара-тройка партий, и можно отдыхать-куражиться.