Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира
Шрифт:
Высокий, сутуловатый человек, напоминавший медлительностью старика, имел зоркие молодые глаза. Он с виду только казался чудаковатым. На самом же деле его отличали очень многие достоинства – и глубокое понимание окружающего, и здравый ум, и умение весело пошутить, подзадорить для пользы дела кого-то… И был он далеко не старик – всего лет тридцати. Девчонки, к которым он подходил на улицах, в трамваях и предлагал им заниматься у него в гребной секции, сразу проникались к нему доверием. Располагал он к себе, скорее всего, подкупающей непосредственностью.
Он ходил в спортзалы и там, уже среди занимающихся в различных секциях, все выискивал подходящих для гребли девчонок. После таких его визитов в спортзалы юные спортсменки нередко переквалифицировались. Переманивал-таки.
Однажды зимой, выйдя из спортзала на Цветном бульваре, где смотрел встречу по волейболу, он решил зайти на каток «Динамо» на Петровке – это совсем рядом. Наверное, и на каток его потянуло по привычке – посмотреть что-нибудь для своей секции.
Как только вышел на лед, обратил внимание на одну катающуюся зигзагами, как хоккеист, девчонку. «Рослая и сильная, – подумал он. – Такая, пожалуй, подойдет». На вид ей было лет шестнадцать.
Но вот со всего разгона она подлетела к ступенькам, ведущим в раздевалку, и, лихо затормозив сразу двумя коньками, остановилась как вкопанная. Теперь сию же секунду нужно мчаться к ней, а то может улизнуть.
Разогнался что было мочи. Подъехал. Прикинул: ростом подходящая – за метр семьдесят.
– Хотела бы заниматься греблей? – атаковал ее Санин.
– Да что-то не очень, – ответила не моргнув глазом она. Потом, немного поразмыслив, спросила: – А это как, на ялах, что ли? На которых моряки плавают?
Санин не успел объяснить: нет, не на ялах, а на специальных спортивных лодках, легких, изящных и грациозных, как лебеди… Девчонка, словно позабыв о разговоре, уже поднималась по ступенькам в раздевалку.
Но вряд ли тренеру стоило огорчаться. Все равно зимой негде заниматься. Река скована льдом, а крытых гребных бассейнов нет. Какое-то время спустя их, конечно, построят, и Павел Михайлович будет этому свидетель. А тогда…
Подумал: «Ближе к весне, когда спустим лодки на воду, постараюсь ее убедить. А сейчас, может, даже к лучшему, что так. Пускай пока покумекает».
В марте лед стал похож на подмоченный сахар, Санин снова появился на катке. У контролерши тети Шуры, которая эту девчонку знала как облупленную и единственную пускала на каток бесплатно, он узнал, как ее зовут.
Оказывается, ей не шестнадцать было, а неполных тринадцать.
– Ну как, решено, будешь заниматься? – не отставал от нее Павел Михайлович.
– Даже не знаю, – отвечала Инга. – Я очень тяжелая, – она улыбнулась, – лодка ко дну может пойти…
– Ну подумай, дома посоветуйся, а лодку, не волнуйся, подберем тебе.
Заниматься или не заниматься? Этот вопрос волновал теперь Ингу. Вечером дома она поделилась мыслями. Мама не советовала: «От школы отстанешь». Бабушка, подозрительно сощурив глаза, произнесла: «Там глубина-то какая!»
Но решение созревало. «Будешь заниматься академической греблей, – слышались ей слова Павла Михайловича, – тебе выдадут настоящую спортивную форму, она такая голубая, под цвет твоих глаз».
Инга реже теперь появлялась в своем дворе, подруги удивлялись такой перемене. Серьезная, что ли, стала или зазналась? Они пытались вернуть ее к себе, скучно без Инги во дворе.
– Да что ты, не видела эту греблю?! И добираться на другой конец Москвы – почти до Речного вокзала…
Подруги еще не знали, что и Ингина мама не очень-то поощряла ее занятия греблей. Но Инга, даже если ей не дашь денег на проезд, могла пешком идти от Петровки до водного стадиона «Динамо» – километров пятнадцать, не меньше. Немного задержится в пути, но на тренировку явится обязательно.
Павел Михайлович еще пристальнее приглядывался к ней. Трудолюбивая. На какую лодку ни посадишь, везде здорово гребет. Гребок мощный, без видимых усилий. Веселая, общительная. Чистая душой, бесхитростная, доверчивая, не завистливая. Обожает спортивную форму. Это хороший признак. Правда, непоседа и инициатор всяких детских шалостей. Но это даже хорошо.
Начались регулярные тренировки. Уходила она в выходной день на водный стадион «Динамо» с самого утра и лишь поздно вечером возвращалась уставшая домой. А в будни тренировалась до занятий в школе, если училась во вторую смену, или после, когда занятия приходились на первую половину дня.
Инга стала еще крепче, румянее. Летнее солнце, свежий воздух реки оказали свое благотворное воздействие. Особенно ей шел загар – и он приставал к ней быстро. После спортивных летних сборов в каникулы она приезжала шоколадная от загара. Лишь единственное в ней было неизменно – глазенки голубенькие. И по-прежнему добродушная, спокойная-спокойная, словно только что проснулась.
У нее был большой запас физических сил. По мере освоения техники спорта движения ее становились все более совершенными. Ее взрывной энергии хватило бы на нескольких сверстниц. И что очень важно, Инга чувствовала свою силу, это прибавляло ей настроения, вселяло уверенность в себе. Занимаясь академической греблей, Инга добилась замечательных результатов, стала мастером спорта, выиграла первенство страны среди девушек.
…Это первенство проводилось в Москве, на привычном для Инги водном стадионе «Динамо». Ей доверили выступать за команду Москвы в соревнованиях распашных двоек. Ее и Зину Коротову из «Крылышек» посадили в одну лодку.
Утренний теплый ветер трепал флаги, гнал гребешки волн. Спортсменки на лодках-двойках, готовые состязаться, подъехали к линии старта. Инге с Зиной нельзя было долго оставаться на месте. Лодка им досталась старая, без задней стенки, и, хотя образовавшийся пролом девчонки старательно заложили свитерами, вода продолжала поступать в лодку тем сильнее, чем дольше она оставалась на месте. Это грозило полным затоплением, и тогда уж мысль о соревновании пришлось бы оставить. Единственное спасение – плыть как можно быстрее вперед.