Ингредиент
Шрифт:
Но, вдруг в моем фотоаппарате кончалась батарея. Это еще одна странность.
Я точно помню, что батарея была заряженная. И вот я смотрю, в районе пятого этажа поплыл оранжевый светящийся шар. Я подумала, что это? Фонарь полетел что ли, или у меня крыша поехала? Смотрю фонарь на месте, а оранжевый свет продолжает двигаться, ну очень похожий на свет этого фонаря. Я решила, что это вчерашний плазмоид.
Я была ну прям очень поражена. Проплыв вдоль фасадов двух домов он поднялся в небо и скрылся. Сразу же после этого я легла спать. Был уже второй час ночи. Едва я легла, сразу начался контакт. Я слышу стук в дверь. Ну, я поднялась с постели, посмотрела в дверной глазок. А там никого. Ну, я и решила не открывать, мало чего. По пути
— Да, что за хуйню ты несешь, сука обезбашенная?! Да всем плевать на твоего кота поганого! Она мертва! Ее больше нет! О боже, это е я виноват! Я не взял трубку!
Она звонила мне, а я не взял трубку! Ей была нужна помощь, она хотела поговорить!
А я не взял трубку! Я монстр! Это я во всем виноват! А она мертва! Я не выдерживаю.
— Я не понимаю, о ком вы? Кто мертв?
— Ты не сумасшедший и ты не сходишь с ума, я тоже их вижу, ты такой же нормальный, как и я. Фантазий, как таковых, не существует. Любая выдумка уже реальность.
— Ноги моей больше не будет в вашем поганом психологическом центре! Идите все на хуй со своими проблемами и трусливыми побегами от реальности!
* * *
Прошла одна неделя (Или меньше?) Вообщем, что-то там прошло, кроме меня.
Я ничего не делал и прибывал в очень непривычном мне душевном состоянии.
Ну, в смысле я бухал всю неделю. (Я некто без нее это я виноват!)
На похороны Вероники я не пришёл. (Что я скажу ее матери?!)
Как же странно, вот совсем недавно я видел её, общался с ней, молчал с ней , а теперь она мертва, ее больше нет. "K-pop" привлекал Веронику тем, что избавлял ее от боли, принося в качестве замены удовольствие. Наверноe.
Сердце Вероники грелось надеждой и верой, ведь, когда она слушала "K-pop", мысли о холоде, голоде, жажде и страданиях вовсе не тревожили ее. Она видела впереди только тихие корейские радости и конец тягостному одиночеству, избавление от бессердечных людей, омрачавших своим присутствием и без того тяжелую для нее пору, надеялась на то, что к ней снова вернется душевный покой, и жизнь ее снова будет полна безмятежного счастья. В душе Вероники теснились какие-то желания, неясные ей самой.
Ничто их не пробуждало, потому что не было толчка. Казалось, стоит ей протянуть руку, и она ухватится за корейский рай. Но она и не пыталась, усыпленная их ласковым рокотом. Пожалуй, она и не хотела пытаться. От суицида умирает больше людей чем от массовых убийств, автомобильных аварий, или нападении животных; так что странно что из новостей мы так часто слышим, об убийцах и так мало о людях которые покончили с собой самостоятельно. (Наш страх влюбится и если что-то пойдет не так убить себя, должен быть сильнее страха нападения акулы или автокатастрофы!) Ежегодно, в среднем более миллиона человек в год, решают свести концов с собственной жизнью! Самоубийство занимает пятнадцатое место среди причин смертности составляя полтора процента всех смертей в мире. Надо бы выпить. Открою новую бутылку водки, виски, и чего-то там еще, открою и, наконец, может быть, найду забвение или не найду ничего, но это почти тоже самое. (Из своих физиологических и психологических проблем; я умудрился сделать образ жизни)
* * *
Прошло полмесяца после смерти Вероники (Или один месяц?)
Большую часть дней я провел в алкогольном ступоре.
Всё что у меня осталось от неё, так это её книжки, никто так и не пришел забрать их.
Я перестал посещать группу психологической поддержки.
Я уволился с работы.
Ушел в себя и заперся там.
Мне и правда не хватает Вероники. Я бы не прочь послушать её нытьё про неудачную жизнь. Сам я не имею способности и сил жаловаться.
Я даже не знаю, стала ли моя жизнь более пустой без нее, была ли она полной с ней?
Вечером я остался один, что и не удивительно.
Лёжа на диване, я задавался бесконечными вопросами к самому себе.
Пустые дни, духота в моей комнате, и шесть носков (Я все же вновь забыл их снять)
Будильник, который не звенел, не звенит, не будет звенеть в установленное время, для того, чтобы меня разбудить (Потому что он давно сломан).
Я кладу раскрытую книгу рядом c собой и все еще продолжаю лежать на диване.
Все вокруг; тяжесть, шум, оцепенение и вот снова "ЭТО" – совершенно бесплодное чувство. Нечто вроде набившей оскомину очевидности, которая в конце концов, переходит в скуку.
Плохо. Как же мне плохо! Дышать становится тяжелее!
Я открыл окно, и начал глубоко дышать, но всё равно ничего не помогало.
Я лёг на диван, скрутившись, начал плакать, рыдать как малое дитя. Не подумайте, что я плачу из-за Вероники. Нет-нет, ха, ну, конечно, не из-за нее. Умершего следует оплакивать, а рождающегося для тяжелой борьбы с невзгодами жизни, и с "ЭТО".
Самое страшное – то, что я никак не могу смириться с тем, что моя жизнь не может быть такой жуткой и очень болезненной, нелепой и абсолютно бессмысленной.
Продолжая цепляться за мысль, что это все происходит не на самом деле, я падаю в пустоту. Навсегда. Наверноe.
Я заворачиваюсь в одеяло. Но едва голова коснулась подушки, я провалился в темноту. Чей это взгляд? Какой знакомый взгляд. Этот взгляд. Чей же он?
* * *
На следующее утро. Ничего. Весь день я просидел дома.
В основном я лишь читал. Читал всё подряд (И бухал много, очень)
Полная тишина. Другая тишина. Делать абсолютно нечего.
Каждый новый день выжимает из меня все больше. Эта боль требует, жаждет, чтобы я почувствовал её. Такое чувство, словно тишина и темнота загипнотизировали меня.
Сидя на своем диване, я закуриваю сигарету.
Мои лёгкие наполняются вредным никотином, смолами, токсинами, и я рад этому удушью. Оно хотя бы реально.
Жизнь насилует меня, как спидозную проститутку, которой больше нечего терять, при этом позы становятся со столькими изгибами что, подобное вы не найдёте ни в одной "камасутре". Не поймите превратно, я имел в виду именно слово "насилует".
Утром я отправился устраиваться на работу. (Рано или поздно жизнь унизит каждого)
Все мои проклятые дни проходили абсолютно так же как и прошлые дни, некоторые дни были холодные, некоторые серые, а некоторые были невыносимо скучными. (Ну-у еще я работал, точнее подрабатывал – но это всего лишь нюанс)
И вот я, как обычно, один в своей съёмной квартире. Над залитой водой землёй дул ветер, который поглощала тьма, а я сижу себе, думаю, не думаю и курю.