Injectio Платины
Шрифт:
— Нет, нет, — энергично запротестовала Ия. — Многие благородные дамы зарабатывают даже больше своих мужей. Но… мой отец… часто менял место службы, и у матери не хватало времени найти достойный заработок.
— У нас чиновников тоже иногда посылают служить далеко от дома в разные места, — понимающе покачала головой собеседница, но в её голосе девушке впервые послышалось плохо скрытое недоверие.
Видимо, тоже ощутив внезапно возникшую между ними неловкость, спутница спросила:
— Видимо, ваш отец не простой воин, а какой-то начальник?
Путешественница между мирами согласно кивнула, тут же на всякий случай предупредив:
— Только я в этом ничего не понимаю.
— Я и сама не разбираюсь в воинском искусстве, — поморщившись, поспешила успокоить её жрица. — Мне интересно, как высоко ценит ваш правитель своих воинов?
— Мой отец — небольшой начальник, — продолжила вдохновенно врать недавняя невольница. — Но мы хорошо жили. У нас было всё, что нужно.
— А сколько у вашего отца слуг и наложниц? — спросила собеседница, как показалось Ие, с лёгкой издёвкой.
— У нас, — со значением произнесла Платина. — Мужчина может иметь только одну жену и никаких наложниц.
Она с трудом сдержала улыбку, представив себе реакцию мамы на желание отца жениться ещё раз.
Вопрос о слугах она нарочно проигнорировала, рассчитывая на то, что после её слов собеседница сама о них забудет. Так и получилось.
— Вы ещё слишком молоды, Платино-ли, — грустно вздохнула служительница культа. — И не знаете, что мужчина из-за преобладания в его организме светлой сущности никогда не сможет удовольствоваться одной женщиной. Такова уж их природа… Или ваши мужчины совсем не похожи на наших?
— Я мало знаю ваших мужчин, Сабуро-ли, — отведя взгляд, проворчала девушка. — Но, думаю, они ничем от наших не отличаются. Только, если у нас жена узнает, что её муж… проводит время с другой женщиной, она сильно обидится и может даже уйти от него.
— Уйти? — удивилась собеседница. — Но как же… Ах! Да! Я всё время забываю, что ваши женщины могут сами зарабатывать себе на жизнь. А что происходит с детьми?
— Они остаются с матерью, — ответила путешественница между мирами. — Но отец даёт деньги, пока они не станут взрослыми.
Жрица задумалась, сурово сведя брови к переносице.
— Вам будет очень трудно в нашем мире, госпожа Платино, — наконец заговорила она мягким, как будто даже извиняющимся тоном. — Иные, непривычные законы и обычаи. Но если вы действительно не можете вернуться…
Она выжидательно посмотрела на девушку.
— Я бы очень этого хотела, госпожа Сабуро, — вздохнула та, чувствуя наворачивающиеся на глаза слёзы. — Но не знаю как и, наверное, никогда не узнаю.
— Тогда вам придётся жить так, как принято у нас, — наставительно сказала спутница и ободряюще улыбнулась. — Не пугайтесь. Всё не так страшно, как может показаться. Пусть наши женщины не служат чиновниками, но наши мужчины не меньше ваших заботятся о них. Если чья-то жена плохо одета, лишена украшений или, не допусти Вечное небо, недоедает, — это величайший позор для благородного человека. Его перестают уважать, с ним никто не считается, и ему остаётся только сбежать куда-нибудь или покончить счёты с жизнью. Добродетельная, скромная супруга — краса и опора каждой семьи. Она не только рождает сыновей, продолжение благородного рода, но и создаёт дома уют, давая возможность господину набраться сил для новых трудов на благо Сына Неба.
— Я понимаю, чем занимается законная супруга, — с самым серьёзным видом проговорила Ия. — Но что делают наложницы?
Однако столь каверзный вопрос ни сколько не смутил собеседницу. Устроившись на лежанке поудобнее, она прочла целую лекцию, из которой слушательница уяснила единственное по-настоящему важное отличие законной (старшей или главной) жены. Именно её сыновья автоматически получают потомственное дворянство, наследуя титул, земли и имущество отца.
Кроме того, первую (главную) госпожу муж обязан брать с собой на всякого рода официальные мероприятия: вроде свадеб, похорон, праздников и храмовых церемоний.
Но вот подлинной хозяйкой дома является та из женщин, кто пользуется наибольшим расположением главы семейства.
«Значит, они вечно грызутся за это самое расположение, — усмехнулась про себя девушка и едва не охнула от поразившего её предположения. — Уж не хочет ли она сплавить меня кому-нибудь в наложницы?»
С трудом удержав рвущийся с языка вопрос, бывшая рабыня скромно потупила глазки.
— Спасибо за рассказ, Сабуро-ли. Но мне всё равно ещё очень многое непонятно в вашей жизни, и я боюсь сделать что-то не так. Вы мне поможете?
— Конечно, помогу и попрошу брата устроить вашу судьбу, — пообещала спутница, добавив наставительно, — но и вы сами должны усердно учиться следовать нашим обычаям и правилам.
— Я буду стараться, — уже привычно пообещала Ия, отметив про себя. — «Сначала осмотримся, а там видно будет».
— Тогда повторим ещё раз, как надо правильно обращаться к старшему.
— Да, госпожа Сабуро, — вскочив с лежанки, поклонилась девушка.
В назначенный день она привела жрицу на гору, с которой была прекрасно видна проходившая по берегу реки дорога. Судя по девственной чистоте снега, ей по-прежнему не пользовались, а значит, войска ещё никого не выпускают с территории, где бушевала эпидемия.
— Нужно ещё ждать, Сабуро-ли, — опираясь на копьё, проговорила недавняя невольница.
— Да, госпожа Платино, — со вздохом согласилась женщина и грустно усмехнулась. — Хвала Вечному небу за то, что у нас есть ещё какая-то еда, кроме риса.
— Вы научите меня читать и писать, Сабуро-ли? — спросила Ия, когда они возвращались в избушку.
— А вы этого хотите? — словно бы удивилась спутница.
— Конечно, — собеседница даже обиделась. — У нас все умеют читать и писать.
— Даже простолюдины и рабы? — остановившись, вскинула брови жрица.
— Я же говорю — все, — выделила последнее слово девушка, объяснив, что в её мире очень много разного рода механизмов, вроде самодвижущихся повозок, для работы с которыми просто необходимо знать грамоту.
То, что общество, где раньше жила путешественница между мирами, устроено совершенно по-другому, она объяснять не стала, дабы избежать недоверия и глупых вопросов.
Если Амадо Сабуро считает существующий вокруг неё миропорядок единственно возможным и правильным, она вряд ли поверит, что люди могут жить по другим правилам и, скорее всего, посчитает рассказы об этом ложью.