Инкуб
Шрифт:
– О сатанинской печати на твоей заднице, – холодно пояснил ему Годунов. – Будем снимать штаны?
– Если речь идет о родинке…
– Речь идет о паучке, гражданин Дятлов. Он появился на вашем теле сразу же после того, как вы прошли обряд посвящения на кургане близ поселка Дубосеково. Вам напомнить о сатанинской церемонии, или мы обойдемся без похабных подробностей?
– Но ведь это была мистерия, невинная игра, – попытался оправдаться Николай Васильевич. – Я, право, не придал ей серьезного значения.
– Вы гомосексуалист?
– Позвольте, – возмутился Дятлов. – Я женатый человек.
– Одно
– Я прошу вас… Мы расстались с Ириной по обоюдному согласию. В конце концов, это моя личная жизнь – при чем тут компетентные органы?
– Вы подписали договор со Злом, Николай Васильевич, и обязались верно служить инкубу, – произнес печально Годунов. – Неужели вы думали, что мы оставим без внимания субъекта, ставшего агентом Люцифера.
– Вы преувеличиваете, – запротестовал Дятлов. – Кирилл вполне приличный молодой человек, с большими возможностями.
– Вы вступали с ним в интимную связь?
– Я протестую, – взвыл Дятлов. – Ничего между нами не было, если не считать поцелуя.
– В задницу? – уточнил Зуб.
– Я сам решаю, кого и куда мне целовать.
– Вне всякого сомнения, – подтвердил Годунов. – Скоро мы познакомим вас с папой приличного молодого человека. Думаю, эта очная ставка пойдет вам на пользу, Николай Васильевич, она разом избавит вас от всех иллюзий.
Сидевший за рулем «Бентли» Завадский нервно захихикал, чем привлек к себе внимание перепуганного Дятлова. Впрочем, Николай Васильевич Аркадия Савельевича пока не опознал, что нисколько не огорчило последнего.
– Я не понимаю, господа, в чем вы пытаетесь меня обвинить. Я никого не убил, никого не ограбил. По службе у меня тоже все в порядке. И взяток я никому не давал. Тем более, крупных, поскольку у меня нет за душой ни гроша.
– Вы, Николай Васильевич, член тайной организации, ставящей своей целью изменение конституционного строя в России, – спокойно продолжал Годунов. – Этого, надеюсь, вы не будете отрицать?
– Еще как буду! – вскинулся Дятлов. – Ибо наша организация носит отчасти религиозный, отчасти философский характер, но политических целей мы перед собой не ставим.
– Что, однако, не мешает вашей секте проталкивать своих людей на высокие должности.
– Например?
– Я имею в виду Кобякова.
– Выскочка, конечно, – пожал плечами Дятлов. – Уж не его ли вы прочите в диктаторы?
– Прочим его не мы, а вы, Николай Васильевич.
– Не смешите меня, господин офицер. Эдик как был ничтожеством, так им останется.
– А Мартынов?
– Одаренный молодой человек. Возможно, его действительно ждет великое будущее, но сейчас ему нет еще и восемнадцати. Воля ваша, господа, но ни один суд в мире не примет ваши аргументы к рассмотрению.
Судя по улыбке, скользнувшей по тонким губам Дятлова, он уже обрел душевное равновесие, утерянное после внезапного похищения, и готов был противостоять любым обвинениям недалеких офицеров спецслужб. Максимум, в чем они могли его обвинить, так это участие в мистериях откровенно скандального характера. Завадский не исключал, что Николай Васильевич искренне не верит в демонический статус молодого человека, подсадившего его в заветное кресло. Разве что Дятлова беспокоит родинка, но и этому феномену он уже подыскал разумное объяснение. Все остальное вполне можно списать на воспаленное сексуальными играми воображение. А что касается унизительной позиции, которую Дятлову пришлось принять во время посвящения, так он давно уже в ней находился. Изменился только объект поклонения, но отнюдь не мировоззрение Николая Васильевича, искренне полагавшего, что без помощи мохнатой лапы пробраться наверх еще никому не удавалось.
– Значит, вы готовы сотрудничать с нами? – вежливо полюбопытствовал Годунов.
– Всегда готов помочь органам, – пожал плечами Дятлов.
– Мы не исключаем, что вас оклеветали завистники, но закон требует от нас проведения всестороннего расследования по столь важному для страны вопросу. Так вы говорите – мистерия?
– Именно так, господин офицер, – кивнул Дятлов. – Игры на свежем воздухе взрослых людей, откровенно скучающих в каменных коробках.
– Нам остается только выяснить подробности этих игр, – согласился с задержанным Годунов. – Вы согласны наведаться с нами в Дубосеково?
– Если вы настаиваете, – потряс скованными руками Николай Васильевич. – У арестованного выбор невелик.
– Вы пока задержанный, – возразил Годунов. – Но если вы искренне готовы сотрудничать со следствием, то я обещаю вам в ближайшее время изменить меру пресечения на подписку о невыезде.
– Буду вам очень благодарен, – криво усмехнулся чиновник. – Меня уже, наверное, хватились на службе.
– Не волнуйтесь, Николай Васильевич, мы поставили в известность ваших руководителей, – успокоил Дятлова подполковник. – Зубов, завяжите глаза задержанному.
Протесты начальника управления были решительно отклонены расторопным подручным Годунова. Завадский мысленно одобрил действия подполковника. Дятлову незачем знать, где находится штаб-квартира его похитителей. Правда, Аркадия Савельевича беспокоила охрана, на въезде в элитный поселок. Чего доброго этим молодцам вздумается заглянуть в салон «Бентли», и тогда похитителям не помогут даже тонированные стекла забугорного автомобиля. К счастью, Годунов предусмотрел такую возможность, он просто столкнул Дятлова себе под ноги и накрыл сверху подвернувшейся под руку газетой. Однако охрана не стала задерживать автомобиль финансового директора ЗАО «Осирис» и услужливо распахнула перед ним ворота. Завадский облегченно вздохнул и погнал своего железного коня в усадьбу, ставшую для обоих почти родной.
Пленного, во избежание контактов с Ириной, пришлось поместить в кладовую без окон. Дверь заперли на задвижку, после чего приступили к обсуждению плана, вчерне уже набросанного подполковником Годуновым. План показался Аркадию Савельевичу откровенно авантюристическим, а по своим последствиям даже жутковатым, но, к сожалению, борцам с нечистой силой приходилось рисковать во избежание очень крупных неприятностей. Завадский нисколько не сомневался, в способности Змея отомстить обманщику, нарушившему его строгий приказ. Не говоря уже том, что нового объяснения с ископаемым монстром сердце финансиста могло просто не выдержать. А мозги и подавно. Аркадий находился на грани нервного срыва, и любое потрясение могло погрузить его в пучину безумия.