Инкуб
Шрифт:
– А меня-то с какой стати?
– Так ведь Елена до сих пор числится твоей женой, и если ты и дальше будешь затягивать с разводом, то рискуешь залететь на большие алименты.
– Как раз алименты меня сейчас менее всего волнуют, – вздохнул Завадский.
– Зато они волнуют меня, – капризно изогнула губы Дятлова. – Я не позволю обездолить своего ребенка, который является пусть и не до конца твоим родным сыном, Аркадий.
Завадский обомлел от такой отповеди. В принципе он ничего не имел против рождения сына или дочери, но данный случай показался ему слишком сомнительным поводом для радости. К счастью, время для решения этой проблемы у него еще было. Другое дело, что решать ее следовало в срочном порядке, не дожидаясь,
– Разумеется, я сделаю все от меня зависящее, чтобы интересы твоего ребенка не пострадали, – заверил Ирину Завадский.
– Нашего ребенка, – небрежно бросила Дятлова, поднимаясь с кресла. – Мне нужно отдохнуть, господа. Прошу не тревожить меня в ближайшие несколько часов.
Завадский проводил глазами поднимающуюся по лестнице Ирину, а потом, склонившись к Годунову, спросил шепотом:
– А тебе не кажется, Влад, что мы приобрели в ее лице еще одну проблему, не менее серьезную чем та, которую мы пытаемся решить?
– Я поклялся отомстить инкубу за смерть своих людей, – холодно ответил Годунов. – А эта женщина поможет мне это сделать.
– Каким образом?
– Пока не знаю, – пожал плечами подполковник. – Перед нами, Аркадий, стоит сложная задача – вскрыть курган и натравить отца на сына.
– Ты в своем уме, Влад, – всплеснул руками Завадский. – Кирилл хотя бы наполовину человек, а тот – чудовище! Если он вырвется в наш мир, то мало никому не покажется.
– А почему он не вырвался до сих пор? – усмехнулся Годунов. – Кто ему мешал выбраться на свет через ту самую шахту? Нет, Аркадий. Змей далеко не случайно прячется под землей. Для того чтобы творить зло, ему нужны люди. Он даже потомство не может дать, не смешав свое семя с семенем обычного мужчины. В данном случае я Ирке верю. У баб интуиция развита куда больше, чем у мужчин, они нутром чуют свою выгоду.
– Вот я и говорю, посадили мы себе на шею самую настоящую ведьму, – схватился за голову Завадский. – Теперь она будет по ночам обрастать шерстью и выть на луну. Я этого не выдержу, Влад. А жениться на ней – да никогда в жизни!
– Уже женился, – напомнил рассеянному финансисту подполковник. – И если ты вообразил, что она легко выпустит тебя из своих холеных ручек, то заблуждаешься, Аркадий. Тебе придется прислуживать ей до самой смерти. Ее или твоей.
– Но ведь Маргарита отпустила Брагинского, – возопил Завадский. – Поматросила и бросила.
– Именно, Аркадий, – бросила! Вот только кого – Змея или Валентина? Избавившись от Брагинского, она тем самым разорвала свою связь с капищем. И месть злобного существа, в конце концов, ее настигла.
– Змей забрал ее себе? – сообразил Завадский.
– Похоже на то, Аркадий. Хотя, вряд ли его власть над ней полная. Маргарита время от времени покидает свою могилу. Скорее всего, с помощью Кирилла. После смерти Брагинского Змей потерял связь с нашим миром, следовательно, не может влиять на сына, обретающего все большую мощь. Рано или поздно, Змею придется схлестнуться со своим порождением за власть над людьми. И для него лучше, если этот поединок произойдет раньше, чем Кирилл Мартынов окончательно превратиться в монстра. Ибо с годами Змей в нем будет торжествовать над человеком. Все обновляется в этом мире, Аркадий, было бы странным, если бы Зло оставалось неизменным.
– Скажи честно, Владислав, – ты кто?
– Я служу человечеству, Аркадий. А уж где, когда и в каком качестве – позволь мне на эту тему не распространяться.
– Но если ты такой всемогущий, Годунов, что тебе мешает бросить на инкуба целую армию? – возмутился Завадский. – Почему должны страдать невинные люди вроде меня, Верещагина, Бори Смагина?
– Во-первых, армию на инкуба я уже бросал, – нахмурился подполковник. – Это были отборные, хорошо подготовленные люди. Где они сейчас, ты знаешь не хуже меня. А во-вторых, где ты видишь невинных страдальцев? Не вы породили инкуба, это правда, но именно вы сформировали его таким, каков он есть. Так что впрягайся, Завадский, и трудись, не покладая рук. Думаю, тебя впереди ждет масса впечатлений, правда далеко не все они будут приятными.
– Но ты хотя бы прикроешь меня с тыла?
– Не сомневайся, Аркадий, я сделаю все, что в моих силах. У нас есть с тобой шанс совершить подвиг, боюсь только, что наших усилий никто не оценит.
– Почему?
– Нам не поверят, Завадский. Мы с тобой мало похожи на святых.
Неприятности у Аркадия Савельевича начались уже ночью. Его за каким-то лешим понесло в спальню Ирины, которая от души поиздевалась над попавшим в беду человеком. Похоже, эта полногрудая стерва просто наслаждалась властью, полученной при весьма сомнительных обстоятельствах от существа, из лап которого сам Завадский не принял бы даже галстука в подарок. Аркадий Савельевич прошел унизительную процедуру посвящения, не предприняв даже попытки к сопротивлению. В присутствии Ирины он терял контроль над своими поступками и превращался в куклу, в марионетку, которую дергала за веревочки капризная дама. Знай Завадский заранее, чем закончится для него поездка в древнее капище, он скорее удавился, чем согласился бы разделить брачное ложе с законченной психопаткой. А по утрам он еще вынужден был описывать во всех деталях свои ночные кошмары пытливому подполковнику Годунову. И хотя Аркадий до сих пор считал себя законченным циником, правда с трудом сходила с его языка.
– Терпи, Завадский, теперь уже недолго осталось, – увещевал его заботливый подполковник. – Рано или поздно, но он придет к своей избраннице.
От таких оптимистических пророчеств у Аркадия Савельевича буквально кровь стыла в жилах. Выносить чудачества сумасшедшей бабы, это еще куда ни шло, но стать игрушкой в руках то ли монстра, то ли самого Люцифера – благодарю покорно.
– У Ирины на заднице появилась родинка, но не в виде паучка, а нечто среднее между ящерицей и змеей.
– Значит, она забеременела, – сделал вывод Годунов. – Не буду тебя поздравлять, Аркадий, но, похоже, через девять месяцев ты действительно станешь отцом.
Дятлова требовала, чтобы Завадский ускорил процедуру развода, и финансисту ничего другого не оставалось, как подчиниться очередной причуде своей нетерпеливой любовницы. Елена Семеновна охотно откликнулась на просьбу озабоченного человека, приехать к нему в офис и подписать бумаги об окончательном разделе имущества. По настоятельному совету Годунова, Аркадий Савельевич принял все условия, выставленные бывшей женой. Что стоило ему немалых душевных мук. Но бравому подполковнику, озабоченному решением глобальных проблем, было глубоко наплевать на терзания маленького человека, одним росчерком пера отрекающегося от многих миллионов долларов.
Елена заявилась в кабинет Завадского все в том же строгом деловом костюме, с любезной улыбкой на устах. Улыбка, впрочем, предназначалась не Аркадию Савельевичу, а его другу и поверенному в делах Владиславу Сергеевичу Годунову. Бравый подполковник встретил даму в дверях и вежливо препроводил к стулу. Елена внимательно перечитала все бумаги, на что у нее ушло никак не менее десяти минут. Все это время Завадский забавлялся тем, что бесцеремонно разглядывал бывшую жену, с удивлением находя в ней все новые и новые достоинства. Елена сильно похорошела с недавних пор. А выглядела она и вовсе лет на тридцать, несмотря на слегка расплывшуюся талию. Аркадий Савельевич видел свою супругу беременной лет восемнадцать тому назад и теперь уже не помнил, какой она была тогда – неужели такой же счастливой? Вот уж действительно: что имеем – не храним, потерявши – плачем. От слез Завадский удержался, но бумаги подписал не без горечи в душе.