Инкубатор для вундерваффе
Шрифт:
С честью вернувшись в Роттердам без единой поломки, затопив по пути еще несколько парусников, «Ван Нааген» стал на профилактику. Верфь, около которой он ошвартовался, расширялась. Продолжалось возведение «Олега» и «Новака», предстояла закладка еще двух однотипных кораблей.
Раджа отказался от варианта с двумя паровыми двигателями. Дефект ковки шатуна, который привел к аварии на «Миссури», по его мнению, в дальнейшем исключался. Для упрощения конструкции и удешевления строительства на «Энола Гей», «Олеге» и «Новаке» варилось по одному фундаменту для машины. Самый уязвимый узел — паровой котел высокого давления — был продублирован. С переходом на одну машину в девятьсот лошадиных сил увеличивался полезный внутренний
Раджа крайне сожалел, что не успел заказать ультразвуковой сканер для определения качества сварных швов. Контроль оставался лишь визуальный. Все же рос опыт сварщиков, и инженер надеялся, что, начиная с «Олега», стойкость корпуса к ударным нагрузкам увеличится.
Среди рабочих, как муравьи облепивших строившиеся в дикой спешке пароходы, было много французов. Хотелось надеяться, что стажировка в Южной Голландии поможет вытянуть брестскую верфь на уровень Королевской.
Этот человеческий муравейник рассматривали Голдберг и Вильгельм Оранский. За год благодаря старому еврею молодой принц приобрел не свойственное своему кругу обыкновение бывать на верфях, заводах и в банках. Голдберг любил повторять, что реальные дела вершатся тут, а во дворцах только желаемое выдается за действительное.
«Олег», выраставший на месте первенца серии, чернел полностью сваренным корпусом, работы велись внутри. «Новак» только приобретал свои очертания.
Затем они поехали в порт и поднялись на борт «Ван Наагена», где их встретили Раджа и капитан.
— Дорогой Вильгельм, — начал Голдберг в своей обычной манере человека, который ничего не просил, но которому невозможно отказать. — Все ваши обязательства как гаранта за два первых корабля выполнены. «Миссури» окупил себя, если считать эффект от его защиты равным цене груза, проведенного в обе стороны. «Ван Нааген» окупился дважды. Двадцать девять кораблей с полными трюмами колониальных товаров стоят намного дороже, но будем считать — дважды.
— И вы собираетесь забрать у нас оба борта? — нахмурился Вильгельм.
— Ни в коем случае. «Ван Нааген» — боевой корабль под флагом Нидерландов, кто же его изымет в военное время. Пока речь идет только о «Миссури». Он принадлежит компании имени ван Наагена, которая передала его в пользование флоту Французской Республики. К слову, после списания с вооружения парусников, он вообще единственный боевой французский корабль. Предложение в другом: одним эффектным ударом завершить эту войну.
— Потопить весь английский флот? — спросил капитан. — Невозможно, даже если тратить только по одному снаряду на англичанина. Да и как собрать их вместе.
— Зачем разорять Англию, — ответил Голдберг. — Оно нам надо? Пока это кусок, который мы не сможем проглотить. Пусть Англия сама управляется со своими проблемами, лишь бы не лезла к нам. Предложение простое — нанести им удар в самое больное место, а затем французский посол выразит свое глубокое сочувствие королю и возьмется быть посредником между Англией и Нидерландами. Не уверен за короля, но в парламенте и тори, и виги — разумные люди, они согласятся на гешефт, лишь бы остановить убытки. Вы рассчитаете реальный размер контрибуции, потребуете отмены Навигационного акта, поторгуетесь для виду, и таки да, соглашайтесь.
— Почему вы так жалеете англичан? — Вильгельм в силу молодого возраста периодически проявлял максимализм.
— О, Англия — прекрасная страна. Я так люблю Шекспира. Кстати, принц, не пора ли подумать о женитьбе? После выздоровления от чахотки вы прекрасно выглядите. Вам непременно нужна жена. Позорный мир никак не укрепит позиции короля. Подумайте, кто из английских наследных принцесс вам подойдет больше? Подумайте, дорогой Вильгельм, какое приданое лучше — процветающее королевство с богатыми колониями или остров с дурным климатом, удушенный
— О какой цели вы говорите, Бен? — Раджу, как всегда, занимала техническая осуществимость задания.
— Все очевидно! Пусть «Ван Нааген» нападет на Лондон!
Через сутки корабль с половинным запасом топлива, но с двойным боекомплектом и средствами камуфляжа лег на курс к устью Темзы.
77
ЗЕМЛЯ-2. 7.10.1669 — 28.10.1669
АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН — ГИБРАЛТАР —
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
Подняв французский флаг, «Миссури» прекратил боевые действия против англичан. Островитяне хоть и не были союзниками, но в данный отрезок времени и не врагами, страны поддерживали хрупкий мир. Основным противником стала Испания. Чтобы блокировать морские поставки, требовалось минимум четыре эскадры — у северного побережья в Бискайском заливе, у средиземноморских испанских портов, у Португалии, чьи порты подходили для испанского транзита. Мохаммед решил не разрываться и перекрыть четвертую зону — Гибралтарский пролив. Порт Танжера на южном берегу пролива, принадлежавший вроде как нейтральным англичанам, был избран в качестве базы, пусть временной и ненадежной.
Заменив машину на одну из причитавшихся к установке на «Энола Гей», которую Раджа решил оснастить новым 900-сильным двигателем, отремонтировав корпус и частично заменив экипаж, Мохаммед прибыл в Танжер с тремя торговыми французскими кораблями. Он понимал, что от командования одним кораблем пора переходить к руководству флота в целом. Набрав некоторый морской опыт и отправив Бартоломео Мошаду на «Ван Нааген», в гибралтарском походе капитан поставил задачу подготовить нового капитана из числа ветеранов трансокеанского рейда и первого помощника. Кроме того, в экипаже появились французы. Использовать британский порт для стоянки корабля с чисто нидерландским экипажем, пусть и под французским флагом, было чересчур вызывающе.
Парусники были загружены товарами для продажи в Танжере. Еще они несли запас угля и снарядов для «Миссури», чего в Африке не купить.
Никого не тронув по пути, эскадра обогнула Пиренейский полуостров и ошвартовалась в Танжере в середине дня седьмого октября. Впервые за время пребывания на Земле-2 Мохаммед попал в исламский город. Впервые закат означал не просто заход солнца, а время магриба.
Оказавшись в Европе, раздираемой религиозными конфликтами, в которые миссионеры подкинули еще и церковь Единого Бога, Мохаммед оказался единственным мусульманином среди участников экспедиции. Хотя Роберт Ли и Чонг Пак считались буддистами, а Вонг Лу относил себя к приверженцам какого-то экзотического азиатского культа, было очевидно, что в группе преобладают атеистические воззрения. Пока десантник выполнял нехитрую роль охранника в бронескафе, он не особо задумывался о религиозных игрищах командиров. Впоследствии, осмыслив сверхзадачу Миссии и шарлатанские выходки «апостолов Единого», он достаточно легко согласовал свои убеждения с выполняемой работой. Используя фиглярские методы, миссионеры разрушали христианство. Если они приведут мир к идее Единого Бога, то этим Богом будет Аллах, потому что другого просто нет, думал Мохаммед.
Он был сторонником джихада, но в наиболее мирной, просветительской форме. Газават его абсолютно не устраивал. Мусульманин был вполне культурным и достаточно развитым человеком, хотя имел за плечами всего лишь среднее образование и училище младшего командного состава десантно-штурмовых войск. Большинство его товарищей были, по традиционным понятиям, неверными. Но Мохаммед привык считать, что это не их вина, а их горе. Он всегда старался быть лучшим из лучших. Ведь ему помогал Аллах. Неверные — заблудшие бараны, у которых еще есть шанс найти путь. А черные пришельцы — зло в чистом виде, посланцы сатаны. Их необходимо победить во имя Аллаха и ради людей.