Инкубийственные интриги
Шрифт:
— Не делай так больше…
Итшуан, внутренне напряженный до предела, внешне старался изобразить самоуверенную расслабленность, подражая Жуану. Юноша чувствовал, что сейчас надо вести себя именно так, — никакого стеснения и смущения. Лидировать должна инкубическая сущность.
— Азмирк из того же храма, что и я, — пояснил он шепотом и замер, чувствуя, как деревенеют мышцы и даже сердце словно остановилось. От дальнейших действий Урстенеры зависело очень многое. Их будущее решалось в эти несколько секунд. Итшуан даже не сомневался, что просто так не позволит… не даст… полезет
— Ты слишком дорого мне обходишься, — хмыкнула аусваинга. — Жуан за все годы безупречной службы и секретарем, и любовником запросил всего одну низшую. А тебе я уже подарила четверых. Теперь ты просишь себе пятого? А что потом? Шестой, седьмой… десятый?..
Женщина развернулась, чтобы смотреть в лицо Итшуану.
Алхор тактично помалкивал — едва началось выяснение отношений, он пропихнул в комнату человеческого мальчишку, захлопнул дверь и отошел к окну.
Инкуб на секунду скосил глаза в сторону, чтобы убедиться — Азмирк живой… пока еще живой. Потом уверенно взглянул на Урстенеру:
— У меня не так много близких людей… осталось… здесь.
— Подходящий для продления рода низший — большая редкость, иногда его приходится искать годами, — аусваинга внимательно следила за сменой эмоций на лице Итшуана. Надежду сменила обреченность, но потом ярко засветилось отчаянное упрямство.
— Хорошо, — оценив визуальный итог мыслительной деятельности, женщина устало вздохнула. Да, обычно используемый низший обречен, но и случаев, когда мужские особи выживали и даже были использованы еще раз, тоже хватало.
Но как-то уже надо остановить этот поток попыток приучить ее питаться только кроликами. А то потом выяснится, что кроликов тоже жаль, и тогда ей, чтобы не смущать бедного демона своими вкусовыми пристрастиями, предложат перейти на морковь с капустой?!
— Озаботься вместе с Алхором возвращением оставшейся тут четверки выживших в перенесенный им храм и помоги ему добыть мне как можно больше еды. Нормальной, привычной мне еды! — последнюю фразу Урстенера буквально прорычала, глядя в глаза Итшуану. — А затем будешь присутствовать третьим, пока я использую твоего… друга, и если сумеешь меня отвлечь и выжить… и дать выжить ему… тогда мы с тобой решим, как поступить с вами дальше. Если он тебе и правда так дорог, я не буду ставить тебя перед выбором: или он, или я. Но и отказываться от своих привычек ради тебя не собираюсь…
Женщина пару секунд молча сверлила инкуба взглядом и, наконец, гораздо более мягким и спокойным голосом добавила:
— Как бы сильно ты ни был мне дорог, мой образ жизни мне дороже. И если ты не готов его принять, значит, отправишься к отцу.
Итшуан, хмурый и взволнованный, сначала согласно кивнул, но потом, очевидно сообразив, что этого мало и простой кивок можно трактовать по-разному, прошептал:
— Я готов… и… Я хочу остаться с вами. Пожалуйста… Только не убивайте Азмирка!
Урстенера лишь пожала плечами:
— Я озвучила условия. Выполняй.
После чего, повернувшись к Алхору, убедилась,
Итшуан вышел из комнаты первым, аусваинг — за ним. Сначала надо было дойти до комнаты, где были заперты четверо спасенных рахса-канов. Затем… Нет, перенос их в храм — правильное решение, там им будет лучше. А вот запланированная после этого охота на низших, которых потом придется скормить своей женщине, — это было непривычно и… страшно.
Но инкуб даже не сомневался, что справится. Требования Урстенеры были вполне разумными, и он же сам решил учиться принимать ее такой, какая есть.
Нельзя отучить лису есть кур… Да и он сам не кура, просто щенок, выращенный в курятнике. Значит, решено. Переживать за тех, с кем вырос, — естественно, переживать за всех кур в мире… щенку, который спит с лисой и живет в лисьей стае?..
Юноша выдохнул, незаметно для Алхора вытирая вспотевшие ладони. Внутри все протестовало, хотелось спасти всех кур от лис, но так, чтобы и лисы были счастливы.
— Урстенера права. Выбирай, парень, кто ты есть, — словно подслушав его мысли, мужчина подмигнул, хлопнул Итшуана по плечу и распахнул дверь в комнату с четырьмя спасенными воинами.
— Взялись за руки и закрыли глаза! Открывать только по моей команде. Когда откроете — забудете все, что с вами было после нападения на храм…
***
Азмирк, оставленный лежать в комнате, осторожно приподнялся на локтях и огляделся. Встретился взглядом со странной женщиной, которая чуть было не выпила его полностью. Вампирша? Или, что более вероятно, раз привел его сюда аусваинг, значит, и она — аусваинга.
Юноша не очень понимал, что именно происходит, почему здесь Итшуан, почему он до сих пор жив… и к чему ему готовиться?
Очень кружилась голова, и перед глазами все расплывалось. Даже запахи, и те были словно в тумане. Но Азмирк упрямо, из последних сил, заставил себя сесть, уперевшись спиной о стену. Внимательно наблюдающую за ним женщину юноша старался не замечать. Молчит, не останавливает, значит, ему можно делать то, что хочется.
Сердце то замирало, то частило. Пот над верхней губой можно было слизнуть, а вот что делать с испариной на лбу… Азмирк догадывался, что стоит попытаться поднять руку, и он завалится на один бок. А ведь надо напрячься и встать!.. Обязательно нужно встать. Юноша не хотел умирать лежа. Страшные яркие картины смерти на алтаре от зубов и когтей аусваингов были еще слишком свежи в памяти. Нет, он встретит свою смерть стоя… Если подтянуть колени и помочь ладонями, упираясь ими в стену, то…
Азмирк так сосредоточился на попытках подняться, что совсем забыл об Урстенере. Женщина развлекалась от души, наблюдая, как низший упорно добивается своего. О том, что мальчишка собирается в итоге встать, она догадалась почти сразу. И прекрасно понимала его желание. Но помогать не собиралась — ее и любого аусваинга подобное только бы оскорбило.
Осознав, что уже какое-то время она не воспринимает мальчишку как низшего, а оценивает его поведение по собственным правилам и нормам, Урстенера мысленно рассмеялась: «Дурной пример заразителен!»