Инкубийственные интриги
Шрифт:
— Продался за право потрахаться?! Проститутка, как все инкубы! Дрянь!..
Заметив, что глаза Итшуана становятся все больше и больше от удивления, Урстенера, вздохнув, шарахнула демоницу очередной порцией боли. И била болевыми разрядами до тех пор, пока девчонка не потеряла сознание.
Выйдя в коридор и заперев дверь, Урстенера повернулась к своему инкубу, еще раз вздохнула, глядя на его растерянно-недоуменное лицо, обняла и поцеловала. А потом, схватив за руку, потащила в их комнату…
— Я потеряла слишком много сил, пытаясь не убить твою сестру, — пояснила она, смеясь и раздевая еще более растерявшегося Итшуана.
Нет, в конце концов внутренняя сущность сообразила, что от него хотят, и оживилась, перехватывая управление над телом. Но при этом все равно было очень больно и обидно из-за всех тех странных и несправедливых слов, которые ему достались.
Однако ласкать губами женскую грудь и одновременно думать о том, почему его назвали предателем, оказалось очень сложно. К тому же Урстенера, действительно сильно проголодавшаяся, причем непонятно почему, успевала не только пить и целовать, размазывая кровь по лицу и губам, но и шептать на ухо, обжигая дыханием. И разум плавился, не позволяя Итшуану осознать смысл услышанного: милый, сладкий, забавный…
Не совсем те слова, которые приятно слышать влюбленному мужчине, но… но инкуб их и не слышал, он жарко стонал, с хриплым рыком двигая бедрами и старательно доставляя женщине двойное удовольствие — своим телом и своей кровью.
В этот раз, не успев отдышаться от первого оргазма, яркого и всепоглощающего, Урстенера почти сразу уселась на инкуба сверху и принялась тереться о его член, соблазняя на продолжение.
И затем наслаждалась именно сексом, с хищной улыбкой скользя вверх и вниз… Почти мурлыкая, когда острые когти инкуба впивались в ее ягодицы, и сама царапая грудь Итшуана, чтобы потом прижаться телом к телу и впитывать чужую кровь кожей, вдыхать ее запах, хмелеть от накатывающего волнами возбуждения…
Только когда инкуб вновь кончил, выплеснув в нее свою силу и семя, Урстенера, оскалив клыки, заурчала и вновь впилась в венку на шее, всасывая в себя искрящий вкус чужого оргазма, чтобы раствориться в своем собственном.
— Ты удивительно вкусный, — прошептала она чуть позже, как кошка, зализывая ранку и с интересом наблюдая за быстро-быстро регенерирующей кожей.
— Вы тоже, — не остался в долгу Итшуан, поддержав шутку и почему-то совсем перестав стесняться, даже когда инкубическая сущность сыто свернулась где-то глубоко внутри.
Было удивительно легко и хорошо… а еще на влюбленность накладывалось какое-то странное чувство… даже не преданности, скорее просто физической необходимости быть рядом с этой женщиной, днем, ночью, все время. И никаких других даже близко не должно находиться — только она, только…
— Черт, надо же! — Урстенера довольно улыбнулась, лежа на боку и глядя в глаза Итшуана. — Даже не ожидала, что привязка начнет устанавливаться так быстро! — и юноша почувствовал, как все тело, каждую мышцу, буквально скрутило от удовольствия, а ведь его всего лишь поцеловали…
— Привязка? — уточнил он, немного насторожившись, но тут же расслабившись и… В конце концов, он уже вполне готов снова, так почему бы нет?
— Привязка, — Урстенера выгнулась всем телом, прижимаясь к уже возбужденному члену Итшуана и тоже уже готовая вновь принять его в себя, — это когда никого другого уже не хочется… никого, кроме меня!..
— Мне и так никого, кроме вас, не хочется, — усмехнулся юноша и вошел, в этот раз плавно и нежно, глядя в черно-синие бездонные глаза своей женщины. — Зачем мне еще кто-то, когда у меня есть вы?
Урстенера застонала, впиваясь ногтями в плечи Итшуана, а потом вцепляясь ему в рога и притягивая к себе, чтобы поцеловать.
Аусваинга не стала уточнять, что на самом деле все наоборот, это он есть у нее, по договору, причем на таких условиях, словно она себе не любовника, а раба приобрела… Не нужен ей раб… И договорной любовник у нее уже был — тоже не совсем то что надо. А вот влюбленный… по уши влюбленный, да еще и привязанный к ней сын одного из архидемонов, мощь и наивность в одном прекрасном юном теле, и этот взгляд, полный обожания, и эта нежность, несмотря на инкубическую сущность… и… этот божественный вкус, от которого кружится голова!..
Да!.. Это ровно то, что ей нужно!
Глава 6
Основательно подкрепившись и восстановившись после общения с новым членом клана, Урстенера решительно отправилась на второй заход. В этот раз она не позволила Алозии устроить драку, шарахнув болевым разрядом прямо от двери и потом аккуратно привязав девушку к кровати.
После чего уселась рядом с ней на стул, оглядела распятую на покрывале красотку и усмехнулась. Алозия тут же напряглась и попыталась порвать веревки. Когда же поняла, что это бесполезно, с вызовом уставилась на аусваингу. Но та продолжала разглядывать ее, как кусок мяса на базаре, и усмехаться. Девушке стало немного не по себе. Все страшилки, которые она придумывала и додумывала, резко всплыли в ее памяти.
— Боишься? — спустя минут десять вот такого напряженного молчания поинтересовалась женщина. И, не дожидаясь ответа, одобрительно кивнула головой: — Правильно делаешь.
Девушка, от неожиданности слегка задержавшаяся с гневной тирадой, выдала ее с небольшим опозданием. Смысл сказанного заключался в том, что худшей мерзости, чем все аусваинги вообще и Урстенера конкретно, земля не носила.
Женщина опять согласно покивала головой, и снова повисло молчание. Только теперь аусваинга не разглядывала демоницу, а просто изучала комнату.
Итшуан мысленно тоже одобрительно кивал — он знал этот метод, жрецы иногда им пользовались со слишком эмоциональными и общительными. Именно так они тренировали выдержку у своих подопечных.
И действительно, еще спустя минут десять-пятнадцать Урстенера вновь задала неожиданно провокационный вопрос:
— Удобно?
В ответ последовала длинная речь, смысл которой был в том, что уж кого-кого, а аусваинги точно не касается, удобно ли демонице или нет.
Далее снова молчание, теперь уже достаточно долгое. Почти на полчаса.