Инкубийственные интриги
Шрифт:
Выругалась. Долго, с удовольствием…
— Я так не хотела никуда влезать, так боялась повлиять на прошлое через будущее, а в итоге?! В итоге мы, похоже, к чертям снесли кусок пласта, переделав тут все так, как нам нравится. Даже проверять страшно, сколько реальностей мы стянули и скрепили на этом временном отрезке!
— Ну, революции у демонов я не помню, — попытался успокоить сестру Эрстен. — Так что мы пока никаких глобальных изменений не внесли, разве что… — тут мужчина взглянул на Урстенеру и уточнил: — Ты уже говорила с Жуаном?..
— Да,
— Отлично, — выдохнул Эрстен, решив не уточнять, рассказал ли Жуан про свою убийцу и как сестра к этому отнеслась. Зачем топтаться по больной ране? И так видно, что никакого удовольствия от разговора получено не было.
А Урстенера, которой на самом деле никто не потрудился сообщить, что убийца Жуана именно она, так и осталась в неведении.
— Нам надо вызвать элифай, — объявила аусваинга, после того как немного расслабилась и выпила подряд несколько бокалов вина с кровью. — Но у меня больше нет амулетов призыва. Все же придется съездить за новыми, — и женщина немного виновато посмотрела на Алхора. Ведь это она остановила его, когда он рвался закупить еще одну партию.
— Не волнуйся, моргнуть не успеешь, — засмеялся мужчина и исчез из комнаты, чтобы через секунду возникнуть снова с пятью амулетами в руках. — На какое-то время должно хватить.
— Мне два и тебе два, — улыбнулась Урстенера. — А этот мы сейчас используем, — вздохнула и почему-то брезгливо передернула плечами аусваинга. Затем быстро, словно не давая себе возможности передумать, она провела ногтем по запястью, вскрывая вены, и ее кровь брызнула на пятый из амулетов.
— Лей еще, много лей, — забубнил где-то в отдалении дребезжащий старческий голос. — Я иду к тебе, щедрая моя. Иду на запах твоей крови… хочу крови… вкусной крови!
В предусмотрительно распахнутое Эрстеном окно влетела черная ворона и, оказавшись на полу, обернулась в страшную дряхлую старуху — клочки седых волос, крючковатый длинный нос, кустистые мохнатые брови. Блеклые и мутные прозрачно-голубые глаза светились безумием.
— Кровушка, вкусная кровушка… — шептала старая карга, облизываясь и с вожделением поглядывая на кровоточащую рану на запястье Урстенеры. — Вку-у-усненькая! — и принялась жадно, с причмокиванием, пить кровь, крепко вцепившись в источник удовольствия.
— Мне нужна твоя помощь, — процедила аусваинга, едва сдерживая желание выдернуть руку из цепких морщинистых пальцев.
— Говори… Пока пью — слушаю! — пропыхтела старуха и снова присосалась к ране.
— Мне надо, чтобы вы на несколько минут сдержали самоуничтожитель…
— Твой или другого кого-то? — неразборчиво прочавкала элифая.
— А что с моим не так? — испуганно уточнила Урстенера, едва слышно рыкнув от боли — старуха уж слишком увлеклась. Но и результат становился заметен — теперь перед ними была не древняя страшная рухлядь, а просто бабушка.
— Я чувствую, как он вибрирует… Но ты такая вкусная… Я помогу тебе… Не бесплатно. Сначала проси то, что собиралась.
Урстенера уже начала ощущать легкое головокружение — элифая слишком жадно всасывала кровь. Игнорируя волну паники, охватившую ее после слов о том, что ее собственный самоуничтожитель активирован и вибрирует, женщина принялась объяснять, что она хочет от ведьмы.
— Мужчина. Он узнает, что принес вред всем аусваингам. Надо не дать ему умереть пару минут, пока я объявлю, что уладила его проблему. Я хочу, чтобы он жил!
— Вред всем аусваингам? Тот, за кого ты просишь, — мертвец! Спасти его даже на мгновения — сложная задача, одной мне не справиться. За это я попрошу не только кровь… но и… — старуха оторвалась и уставилась на Урстенеру, словно смотря ей в душу, а потом протянула свою руку и практически приказала: — Бумагу! Бумагу, которая принадлежала богине!
Глава 10
Урстенера охнула и даже дернула руку, пытаясь вырвать ее из лап жадной ведьмы. Алхор и Эрстен напряглись, готовые прийти на помощь, но выжидали, потому что команды не было.
— Бумагу, — повторила старуха и протянула раскрытую левую ладонь. Пальцами правой она цепко удерживала аусваингу, не сводя с женщины глаз.
Сейчас ее взгляд уже никто бы не назвал безумным. Ведьма точно знала, что хотела, и даже не сомневалась, что получит желаемое.
А Урстенеру просто трясло от гнева. За этой бумагой она охотилась много лет, ради нее готова была пожертвовать Жуаном, и теперь надо взять и отдать ее старухе?
Да, Алхор не Итшуан, и он не станет намекать о том, что Ратшхир-ре — его брат, его семья. Вслух — не станет, но в том, что ему будет больно, Урстенера даже не сомневалась. Можно постоянно соперничать, можно ненавидеть друг друга, вредить, устраивать ловушки, уводить из-под носа лучшие заказы, но… Но… Они выросли в одном клане, воспитывались вместе, называли матерью одну и ту же аусваингу — главу клана, хотя на самом деле оба появились на свет из коконов, и родители у них были разными. Все равно они были семьей… И теперь Алхор и ее семья, а значит…
Нет, можно оставить все как есть, ничего не объясняя Ратшхиру, не выставляя того идиотом… Подождать, пока со временем стихнут шутки о том, как малолетняя демоница поймала в ловушку крутого аусваинга… И смотреть, как мимо них проплывают самые прибыльные контракты, уходя в лапы Ратшхира. Вот уж на такой альтруизм Урстенера точно не была готова!
Значит, выбор был между спасением брата Алхора ценой загадочной записки и убийством… Практически убийством этого наглого тупого козла!
Женщина скрипнула от злости зубами, вытащила из кармана бумагу и буквально вдавила ее в ладонь старухи, рыча от ненависти.