Инквизиция: Гении и злодеи
Шрифт:
Конгрегация существует и в наши дни — хотя принципы ее деятельности и подверглись некоторым изменениям. Тем не менее в 1988 году ею, например, был отлучен от церкви французский архиепископ Марсель Лефевр, который отказался признать либеральные реформы, осуществляемые Ватиканом.
Католическая церковь в последние годы неоднократно просила прощения у народов и отдельных лиц по разным поводам — в том числе и за деяния инквизиции. Папа Иоанн-Павел II просил прощения за благословение крестовых походов и религиозных войн, за Варфоломеевскую ночь 1572 года, когда во Франции была осуществлена массовая резня протестантов-гугенотов, за разгул инквизиции.
Однако в деле инквизиции мало попросить прощения. Мы должны хорошо знать историю «священного суда» и постараться осмыслить ее опыт, ибо в XX веке было немало попыток взять на вооружение методы инквизиции в утверждении единомыслия.
Изучение истории — и прежде всего истории инквизиции — поможет странам и людям избежать новых страшных диктатур и миллионов кровавых жертв.
Я. Канторович
Колдовство в Pocсии [26]
История колдовства в России резко отличается от истории колдовства в Западной Европе.
Разнообразие элементов, наполнявших религиозную жизнь и питавших религиозную мысль на Западе — вся обстановка католицизма, с ее папством, инквизицией, теологией, с ее догмой грехa и искушения, с ее таинственными сводами и мрачными оградами монастырей и соборов, с искусством, отдавшим себя на служение религиозным сюжетам — все это вызывало разнообразие и яркость представлений о сатане, его власти на земле и его похождениях среди людей. Кроме того Западная Европа наследовала богатый материал для демонологии от классического мира, на котором возникла цивилизация Запада — от и язычества, которое со всеми своими богами, с водворением христианства сошедшими на землю и вступившими в борьбу с началами добра и света, послужило основанием демонологических понятий и сатанинского культа.
26
Данная глава, рассказывавшая о ведовстве в России взята из книги: Канторович Я.А. Средневековые процессы о ведьмах. СПб., 1896
Совсем другое мы видим на Руси. И на Руси были распространены представления о дьяволе и о борьбе с ним. Но благодаря простоте внутреннего содержания Восточной Церкви, однообразию форм ее внешнего строя, слабому развитию философско-теологической литературы, бледности красок и однообразию жизненных элементов в складе древнерусской жизни — представления о дьяволе остались в бледных зачатках и в самых слабых очертаниях и не могли развиться в ту стройную систему демонологических учений, какую мы видим на западе.
«Древнейшие сказания, говорит Буслаев, распространенные на Руси, как национального, так и византийского происхождения, изображают бесa в самых общих чертах, придавая ему только одно отвлеченное значение зла и греха. Фантазия, скованная догматом, боязливо касается этой опасной личности и, упомянув о ней вскользь, старается очистить себя молитвой. Самые изображения бесов в русских миниатюрах до XVII в. однообразны, скудны, не занимательны и сделаны как бы в том намерении, чтобы не интересовать зрителя». [27]
27
Ф. Буслаев. Бес. Спб., 1881
Восточная церковь не считала своей задачей борьбу с дьяволом и не посвящала себя этой борьбе, как служению Богу. Поэтому и в народе не была выработана вера в организованный демонический культ, и народным воззрениям были совершенно чужды те демонологические понятия, которые вызывали на западе жестокое преследование колдовства. Как справедливо замечает В.Б. Антонович, «народный взгляд, допуская возможность чародейного, таинственного влияния на бытовые, повседневные обстоятельства жизни, не искал начала этих влияний в сношениях со злым духом; демонология не только не была развита, как свод стройно развитой системы представлений, но до самого конца XVIII стол., на сколько можно судить по процессам, совсем не существовала в народном воображении, даже в виде неясного зародыша. Народный взгляд на чародейство был не демонологический, а исключительно пантеистический. Допуская существование в природе законов и сил, неведомых массе людей, народ полагал, что многие из этих законов известны личностям, тем или другим образом успевшим проникнуть или узнать их». [28]
28
В. Антонович. Колдовство. — В книге «Труды этнографической статистической экспедиции в Западный русский край, 1872. Т. 1.
Само по себе обладание тайною природы не представлялось, таким образом, делом греховным, противным учению религии. Поэтому преследование колдовства и ведьм не имели у нас того жестокого фанатического характера, какой приняли процессы о колдовстве на западе. Производившиеся у нас процессы по обвинены в колдовстве не имели ничего общего с процессами западными. Эти были большею частью обыкновенные гражданские иски, возбуждавшиеся против тех или других лиц (преимущественно женщин), обвиняемых в причинении вреда посредством колдовства. Колдовство таким образом играло лишь роль орудия для нанесения вреда другому, и вина обвиняемых вытекала не из греховного начала колдовства, а измерялась экономическим началом — степенью и количеством нанесенного ущерба. Никаких религиозных или иных причин для преследования колдовства в народном сознании не было. Дьявольская сила преследовалась не за свою греховность, а за то, что ею пользовались для нанесения вреда. Народ смотрел на колдунов, как на силу, умеющую вредить, и защищал себя от колдовского вреда или мстил за причиненный вред. Судьи принимали к своему решению дела о колдовстве как частные случаи, и были чужды каких либо фанатических представлений о необходимости искоренения колдовства во имя каких либо общих демонологических понятий. Поэтому у нас не было систематизированного преследования ведьм как на Западе; не было выработано никаких исключительных судопроизводственных порядков по делам о колдовстве, не было специальных законов о преступлениях колдовства, обвиняемые не пытались, не сжигались на костре. Дела оканчивались обыкновенно вознаграждением потерпевшего или уплатой штрафа в пользу церкви, церковной епитимией или очистительной присягой.
Ниже мы приведем некоторые процессы по обвинению в колдовстве, относящиеся к прошлому столетию, а теперь обратимся к историческому очерку развития колдовства в России. Из него мы увидим, что, не смотря на слабое развитие демонологических понятий, Россия, тем не менее, также заплатила тяжелую дань суеверию колдовства.
Чародейство известно в России в самый древний период. В летописях находим много рассказов о волхвах. Под 1024 годом рассказывается, что из Суздаля вышли волхвы и стали избивать «старую чадь», т. е. стариков и старух, говоря, что они портят урожай. Князь Ярослав велел схватить волхвов и иных из них прогнать, других предать смерти, говоря: «Бог наводит по грехом на куюждо землю гладом или мором, ли ведром, ли иною казнью, а человек не весть ничтоже». Во время голода в Ростовской земле в 1071 году пришли туда из Ярославля два волхва и стали преследовать женщин: мучить их, грабить и убивать — за то, что будто бы виновны в этом народном несчастье. Обыкновенно придя в какой либо погост, они называли лучших жен, т. е. более зажиточных женщин и утверждали, что одни из них задерживают жито, другие медь, третьи рыбу или кожи, жители приводили к ним своих сестер, матерей и жен; волхвы же, прорезавши у них за плечами кожу, вынимали оттуда жито, рыбу и т. д. и затем убивали несчастных, присваивая себе их имущество.
Отсюда волхвы пошли в Белоозеро, в сопровождении большой толпы народа, их последователей. Чрез некоторое время сюда пришел Ян, сын Вышаты, для сбора дани от имени своего князя Святослава. Белоозерцы рассказали ему, что волхвы тут убили много женщин. Ян вступил с волхвами и их последователями в борьбу, дело дошло до сечи, которая кончилась гибелью волхвов. При князе Глебе явился в Новгород волхв, который «многы прелсти, мало не всего града»; он хулил христианскую веру и хвалился, что перейдет перед глазами всех через Волхов. «И быст мятежь в граде, и вей яша ему веру и хотяху погубити епископа»; последний, взявши в руки крест, пригласил всех верующих стать возле него: «и разделившася на двое: князь бо Глеб и дружина его идоша и сташа у епископа, а людье вси идоша за волхва». Дело кончилось тем, что князь Глеб убил волхва топором, а люди разошлись; «он же — прибавляет летописец о волхве — погыбе телом и душею, предавься дьяволу».
В Киеве в 1071 году явился какой-то волхв, который предсказывал страшные вещи: «яко на пятое лето Днепру потеши вспять и землям преступати на ина места, яко стати гречьской земле на русской, а русской на гречьской и прочим землям изменитися». Невежды по словам летописца, слушали его, а «верные» смеялись над ним, говоря: «бес тобою играет на пагубу тебе». По этому поводу летописец прибавляет от себя: «беси бо подътокше на зло вводят, по семь же насмисаються, ввергьше и в пропасть смертную, научивше глаголати, яко же се скажем бесовское наущение и действо».