Инквизиция
Шрифт:
— И если я узнаю, что ты продолжаешь хулиганить… — сказал Андре и выстрелил в землю под Вовкиными ногами. Тот подпрыгнул, как в американских вестернах. — Ты меня понял?
— Да, — визгливо ответил Вовка.
— Тогда разбуди их и вали. А ты, — он посмотрел на Ваню, — ты пойдешь со мной, и мы с тобой поговорим…
Андре поднял Ваню за воротник, вторая рука сжала кинжал под плащом. Если пацан попытается колдовать, он перережет ему горло в момент. Андре потащил Ваню к его дому. Говорить на улице опасно. Мимо прошел подвыпивший мужик, Андре сказал Ване строго:
— Сколько можно повторять: нельзя драться с ними. Вот расскажу все маме, она тебе
— Прости, папа, — сказал Ваня, Андре вздрогнул.
До дома Вани рукой подать, уже через пятнадцать минут Андре вошел в квартиру, держа мальчика за шиворот. Пока они шли, Ваня сказал только: 'Прости, папа', - Андре тоже помалкивал. Инквизитор достал кинжал, показал Ване.
— Если ты вздумаешь что-нибудь выкинуть, я убью тебя, сказал Андре. — И не посмотрю, что ты ребенок…
— А я и не смогу вам ничего сделать. Вы слишком сложный, у вас нет простых цифр, — ответил Ваня. Он успокоился, смотрел на Андре без страха.
Хотя это сейчас, а когда тот навис над ним, как самое сложное уравнение, что он когда-нибудь видел, Ваня страшно испугался. В мужчине не оказалось ни то что троек, не говоря уж о двойках и единицах, — самое маленькое число в его формулах — миллион. И еще тысячи различных букв, логарифмов, и даже какие-то чертежи, пиктограммы и дроби. Короче, мужик слишком сложный для него, и почему-то в душу Ване закралось жалость. Наверное, нелегко быть таким сложным.
— Я не знаю, о чем ты, но ты прав, — кивнул Андре. — Ты не сможешь со мной ничего сделать, но ты можешь попытаться. Но лучше тебе не пытаться, парень. У тебя и так положение хреновое, так что не усугубляй, хорошо?
— Я же сказал, что ничего не могу с вами сделать. Я не знаю, как можно даже попытаться. Так что можете быть спокойны.
Андре хмыкнул. Паренек не робкого десятка, хотя сразу и не скажешь. Впрочем, он наверняка уже сумасшедший. Эти разговоры про сложность явный признак безумия. По-другому у колдунов и не бывает.
— Садись на диван, — сказал Андре.
— А можно раздеться?
— Нет.
Мальчик пожал плечами и подчинился. Андре сел напротив, в старое кресло. Когда инквизитор садился, оно заскрипело. Для колдуна это — прекрасная возможность, стоит лишь немножко поколдовать, и кресло упадет. Андре проверял мальчишку, но тот сдержался. Что, действительно сказал правду, и не может ничего с ним сделать? Но тогда как Ваня творил треклятья и проклятья? Андре придвинул деревянный журнальный столик, достал пистоли. Кинжал лег на столешницу, Андре достал два патрона с конусообразными пулями и медленно перезарядил пистолеты. По конструкции те близки к сигнальным ракетницам. Чтобы перезарядить, надо переломать пополам, потом вставить патрон в ствол. Примерно так же, как и в охотничьем ружье, только патрон один.
— А почему они такие большие? — спросил мальчик. В глазах нет страха, скорее, заинтересованность.
— Чтобы можно было убить таких, как ты, — ответил Андре. Он пытался раззадорить себя, но не получалось. Кровь на щеке мальчика уже запеклась, он выглядел очень трогательно. Андре даже захотелось обтереть его щеку. Может, тот все же колдует? Нет, Андре почувствовал бы.
— А зачем меня убивать?
— Чтобы ты не навредил другим людям. Вроде твоей бабушки.
— Так она это заслужила.
— Тоже первая начала, да? — зло усмехнулся Андре.
— Вот вы бы простояли на гречке в углу пару лет, и я бы посмотрел на вас. И я не преувеличиваю.
— И поэтому надо было сводить ее с ума?
— Наверное, да, — кивнул Ваня. — Я понимаю, что поступил плохо, но разве у меня был выбор? Если вам кто-нибудь будет отравлять жизнь на протяжении шести лет, как вы на это отреагируете?
Андре понял, в этом споре его карта бита. Действительно, та старуха показалась не самой приятной особой.
— А эти ребята? — спросил инквизитор.
— Вчера один из них, тот, на кого падал кирпич, избил меня в туалете и хотел обоссать. И у него почти получилось, если бы он не пописал до этого. А сегодня я узнал, что он все еще хочет на меня помочиться, и еще дать в рот. И я не думаю, что он выражался фигурально.
— Но это не повод, чтобы его убивать.
— А я и не пытался. Просто я очень сильно разозлился. Я вообще помню всю драку, как в тумане. То есть, вы хотите сказать, что я его чуть не убил? — казалось, до мальчика только теперь дошло. — Так значит и министр…
По щекам опять потекли слезы. Нет, он подозревал, но не верил. А теперь сомнений не осталось. Значит, этот дядька пришел убить его за то, что он убил министра.
— Ну, тогда давайте, — сказал Ваня и опустил голову. — Вы ведь не зря заряжали их. Только можно так, чтобы не было больно? Эх, знал ведь, что так просто повезти не может…
Ваня смотрел на обшарпанные ботинки в ожидании. Почему-то, страха нет, только… грусть. Пускай его сейчас убьют, зато он сделал, что хотел. Отомстил Вовке и бабушке. И у него есть этот день. Мозг пробежался по нему. Кинотеатр, вкусный молочный коктейль, красивые магазины. Катание по люду с другими ребятами. Кататься его научил еще отец, но со времени его смерти, он попал на каток в первый раз. Бабка не хотела покупать коньки, а из старых он вырос. Каток в торговом центре расположен в подвальном помещении, Ваня вспоминал, как он смотрел на большой круг света над головой, и огни бесчисленных магазинов манили его, унося старую жизнь. Вокруг катались люди и смеялись. Взрослые здесь превращались в детей, а дети смеялись, радовались такому простому счастью, что не надо поднимать ног, чтобы перемещаться в пространстве… Единственное, о чем он жалел, что так и не покатался на новых роликах. А еще не пригласил Дашку на дискотеку. Да жалко, а так, в общем, нормально. У него есть сегодняшний день, такой день бывает не у каждого. С самого утра и до того, что случилось полчаса назад, он был счастлив и свободен. Почти двенадцать часов свободы и счастья — иному человеку и за всю жизнь такого не выпадет. Он ждал выстрела.
Андре разглядывал маленькую фигурку с понурой головой поверх мушки пистоля. По рукоятке течет пот, течет он и по всему Андре. Мальчик не просто не похож на обычного колдуна, он гораздо лучше большинства людей. И, быть может, лучше Андре. Ну убил он министра, и что? Андре видел, как парень действовал на улице и не сомневался — и тогда, и сейчас Ваня был в состоянии аффекта. С другой стороны, за все надо платить, а убийство и есть убийство. И потом, мальчик проклял с пару десятков человек в торговом центре. Но ведь он делал это мало того, что неосознанно, но и не получил личной выгоды. Пятитысячная купюра, прилетевшая к незнакомцу, доказывала, это было что-то вроде эксперимента. И впервые Андре поставил себя на место колдуна. Впервые, они не показались ему отвратительными. Быть может, поэтому Инквизиция и не трогает некоторых. Вот хоть тот же Гамбит. Ведь он помогает людям, и его не убивают. Так может этот мальчик ничем не хуже? Гамбит, наверное, начинал точно так же, а может и хуже. Про него вообще ходили слухи, что он раньше был, чуть ли не кем-то вроде Кремера.