Инквизиция
Шрифт:
— И что это значит? Я теперь умру?
— Нет. Ты просто можешь начать новый путь. Только пройдя старый путь, ты сможешь начать новый правильно, пользуясь опытом предыдущего.
— И мы больше никогда не увидимся?
— Никогда. И это хорошо, Андрей. Ко мне приходят только люди, у которых есть проблемы. Теперь ты ко мне не придешь, потому что проблем у тебя не будет.
— Никогда?
— Никогда!
— Тогда прощайте, Михаил. Приятно было пить с вами водку в поезде.
— Прощай, Андрей Каткин. Мне тоже было приятно.
Храм растворился, расплылся, превратился
Андре обнаружил, что лежит в той самой келье, где жил, когда инквизитор Решар обучал его в школе. Маленькая, но до ужаса уютная. Он попробовал подняться. Ребра, нога и плечо болели, но, в принципе, жить можно. Дверь в келью отворилась, на пороге появился брат Франц.
— С выздоровлением тебя, брат Андре, — улыбнулся Франц.
— Спасибо, брат Франц, — ответил Андре, пожимая протянутую руку.
— Великий Инквизитор хочет видеть тебя, Андре.
— Сейчас?
— Да. Он почувствовал, что ты приходишь в себя и послал меня, чтобы я пригласил тебя к нему.
— Значит, меня ожидает суд? — мрачные мысли вернулись, плечо пронзила боль, Андре поморщился.
— Я не знаю, брат, никто не знает его путей, как никто не знает путей Господа. Я помогу тебе дойти.
Сначала Андре шел по суровым аскетским коридорам школы, опираясь на плечо Франца, но вскоре расходился, смог самостоятельно подняться в башенку, где заседал глава Инквизиции. Простая деревянная дверь со скрипом открылась, пропуская его в келью Великого Инквизитора.
— Привет, брат Андре, — приветствовал вошедшего хозяин кельи.
— Здравствуйте, брат. Вы вызвали меня, чтобы осудить или приговорить?
— А зачем мне тебя судить или приговаривать? Ты больше не под моей юрисдикцией, Андре.
— Значит, вы выгоняете меня из Инквизиции?
— Из Великой Инквизиции нельзя выгнать, брат Андре, — голос Великого Инквизитора посуровел, выколачивая из глубины тела Андре тысячу мурашек. — В нее можно прийти, можно из нее уйти, но никто, и даже я, не может тебя из нее выгнать. Быть инквизитором это призвание, и ты сам прекрасно знаешь, что это значит.
— Это значит, что я перестал быть разрушителем вероятностей? — спросил Андре после минутного раздумья.
— Быть может. Теперь ты сам решаешь, быть тебе инквизитором, или не быть. Считай, у тебя отпуск, а когда ты из него выйдешь, и выйдешь ли вообще, решать тебе.
— Но что мне делать дальше? Я не знаю, как быть кем-нибудь, кроме инквизитора.
— Иногда жизнь подсказывает тебе, что ты должен делать и как ты должен это делать, стоит лишь начать что-то делать, — внезапно улыбка коснулась сухих губ Великого Инквизитора, Андре подумал, что даже если вот прямо сейчас какой-нибудь султан подарит ему гарем, это не сделает его счастливым настолько, как эти два тоненьких уголка губ, едва сдвинувшиеся в сторону неба. — И в самом начале твоего пути она всегда дает задаток, который тебе придется отработать потом.
— И что же это за задаток?
— Не знаю, Андре. Но ты узнаешь это сам, в самом ближайшем будущем. А теперь иди.
— А что если я захочу вернуться?
— Тогда возвращайся. Нам нужны инквизиторы класса А, ведь мы только что потеряли одного.
— Так это и есть задаток, о котором вы говорили — повышение класса?
— Это задаток, если ты вернешься. Иди, Андре.
Андре вышел не попрощавшись. Он спустился по коротким ступеням, серые коридоры встретили его прямыми линями старинной кладки, но Андре казалось, все линии слегка загнуты концами вверх, будто улыбаясь ему. Он оказался на улице. Низкое небо распростерло над ним серые голубиные крылья. Шел небольшой снежок, посреди двора стояла она. Жанна глядела на Андре чистыми зелеными очами и улыбалась слегка смущенно. Он подошел к ней. Он не знал, что сказать, но, слава Богу, знала она.
— Я даже не знаю, как зовут человека, спасшего мою жизнь, — сказала Жанна.
— Андрей, — ответил Андрей.
— Хорошее имя. А меня зовут Жанна.
— Здравствуй, Жанна.
Андрей сжал ее ладошку чуть сильнее, чем принято у незнакомых людей. Он не отпустил девушку, они пошли по заснеженному двору, держась за руки. Андрей и его задаток. И оба почувствовали, что все у них идет правильно, впервые за несколько лет, а может, и за всю жизнь.
Эпилог
Ну что же, я вернулся. Знаете, пока шла эта история, я краем глаза посматривал на персонажей. Иногда они меня пугали, иногда восхищали, иногда вызывали омерзение. Можно было бы, конечно, оставить все, как есть, и предоставить вам самим додумать, что стало с ними дальше. По большому счету, я так и сделаю, но все же хочу посмотреть на них через несколько месяцев после того, как все закончилось в замке Маршан. Я мог бы заглянуть в ад и взглянуть, что там делают Люк и Маршан, как мог бы посмотреть, чем занят в раю Решар, но не буду этого делать. Все же это скучновато. Но вот посмотреть за живыми, было бы интересно.
Вот только, если наша история началась с того, что мы осмотрели земной шар ночью, двигаясь с востока на запад, теперь мы развернемся, полетим в обратном направлении, взглянем на нее днем. И первой нам на глаза попадется большая, но не очень высокая башня. Она сделана из черного камня, в ней живет мистер Кремер и его новый ученик. В большом зале, где собраны тысячи книг, на черном кресле, рядом с пылающим камином, сидит сам архиколдун. Он размышляет, окидывая Знанием весь мир, и лишь мельчайшие детали ускользают от его темного взора. Рядом, на скромном стуле, за столом, под светом настольной лампы, сидит Иван. Перед ним, как обычно, лежит тетрадь, исписанная формулами. Сейчас он думает над главным уравнением в жизни. Оно довольно странное. С красной строчки идет небольшое отступление, потом знак равно, после — круглый ноль. Этот ноль иногда снится мальчику в кошмарах, пугая непонятностью. Ваня уверен, перед знаком равно будет стоять какое-нибудь простое уравнение, но не знает, какое. Ведь как можно что-то разделить и получить абсолютную пустоту? Он упорно не хочет отнимать, помня, что сказал Давид. Он больше не верит в вычитание. Давайте оставим их в раздумьях, тем более, что и смотреть-то здесь особенно не чего.