"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Глухие удары железа о кирасы, о шлемы, удары, отсюда почти неслышные и совсем, кажется, не страшные. Но не прошло и пяти минут, как два солдата тащат уже первого мертвеца с проткнутым горлом. Кладут его к забору, где лежит один мёртвый стрелок с торчащим из груди болтом, и ещё один стрелок умирающий. Но Волкову не до мертвецов. Этим уже ничего, кроме могилы да молитвы, не нужно. Он смотрит, как его люди пытаются навалиться на горцев.
Если стоять в стороне, то всё происходит не так уж и громко. Казалось бы, столько людей, столько железа, столько злобы, столько усердия,
Кавалер прекрасно понимает, толку никакого в этой атаке нет. Разве что проверить своих людей да чуть-чуть пустить крови горцам. Вот и всё. А что ещё он может сделать?
Уже несут ещё одного к забору. Тоже не жилец, пробили ему шлем, крепко пробили. Из-под подшлемника ручьём течёт почти чёрная кровь. Нет, не жилец. И тут сквозь гул сражения, как елей на истерзанную душу, хороший такой залп мушкетов. Кажется, все сто сразу ахнули. Брюнхвальд и Роха делают своё дело.
Тащат ещё одного к забору, уже мёртв, в груди дыра маленькая, четырёхгранная. Это алебарда. Опасная, зараза, вещь. От прямого, колющего удара мало какая кираса защитит.
«Интересно, Реддернауф уже начал высадку?»
Он поворачивается к своему выезду, сначала смотрит на Фейлинга — нет, не то. Совсем юн ещё. Максимилиан при знамени, тоже нельзя отпускать.
— Господин фон Каренбург, господин Хенрик.
— Да, генерал, — отвечает за обоих фон Каренбург.
— Езжайте к полковнику, узнайте, как у него дела, — но, честно говоря, генерала волнует другое, он всерьёз волнуется, ведь пока всё идёт не по его плану. Горцы не разбиты, не бегут, лагерь не взят, напротив, они организовали оборону лагеря и тянут время. Они безусловно ждут помощи. — Потом езжайте на берег, посмотрите, господа, не начал ли высадку фон Реддернауф.
— Будет исполнено, — отвечает фон Каренбург.
— Господа!
— Да, генерал.
— Будьте внимательны, не попадитесь в засаду, кругом горцы, они не будут просить у ваших родственников выкуп за вас, они вас просто убьют.
Пока говорил с ними, ещё одного тяжело раненного принесли и уложили у забора. Волков вздыхает, он надеется, что и у горцев есть потери, но отсюда ему не разглядеть. Отсюда, из-за спин своих солдат, ему видно только офицера-врага да голову его лошади.
Вилли идёт, хромает и машет ему:
— Господин генерал, у меня все снаряжены, может, мне попробовать пролезть им во фланг?
Волков чуть оборачивается назад:
— Господин Фейлинг, скачите к капитану, скажите, чтобы отводил баталию. Но скажите, чтобы делал то аккуратно. Не дай Бог, опрокинут его.
Отступление, отход войска из схватки — дело крайне опасное, особенно если сцепился с горцами. Те, почувствовав слабину, звереют, чуя лёгкую кровь, наваливаются со всей яростью, стараясь смять врага, а при удаче и вовсе повалить первый и второй ряды наземь. Это и будет разгромом, но Волков был уверен, что его люди отойдут в целости, ведь в резерве у него стоит ещё без малого, если считать с гвардейцами и господами, сто человек.
Команда выполнена, барабан бьёт:
«Шаг назад раз, два… Шаг назад раз, два…»
И схватка расцепляется. Пики, те, что не сломались, поднимаются к небу. Честно говоря, кавалер надеялся, что враг начнёт наседать, будет мять, наваливаться, и тогда, отступая, его люди выведут его на перекрёсток улицы. Там уже можно будет использовать резерв, он сам с удовольствием спешится и поведёт гвардейцев своих во фланг, в бок этой горской сволочи.
Но горцы остались на месте. Теперь у него не осталось ни малейших сомнений.
«Мерзавцы ждут помощи! Ну хоть потрепали их немного».
А офицер так и ездит за спинами своих людей, командует, а горцы ровняют строй, люди раненые выходят из него, потерявшие оружие снова вооружаются. Враги смыкают ряды. Они не будут ни отступать, ни нападать. Они ждут!
«Чего? Чего они ждут?»
— Вилли! — орёт генерал, он уже почти в ярости. — Какого дьявола вы стоите?! Вы же хотели пострелять! Так идите, идите и наконец убейте их офицера! Или хоть пораньте его. И стреляйте с сорока шагов! Не давайте этим сволочам продыху.
Глава 13
Прибежал стрелок из тех, что были посланы в дозор и находились сейчас правее всех сил генерала на одной из боковых улиц. Солдат озабоченный, то ли бежал быстро, то ли перепуган.
— Господин, сержант велел передать, что там на улице, — стрелок махнул рукой, в западном направлении, — люди.
«Люди». И это не простые граждане города. Не пекари и не купчишки, не какие-нибудь каменщики. Люди — это… люди.
— Сколько? — сразу спрашивает Волков, сие первое, что нужно знать командиру о враге. — Много их?
— Дюжина. Может, больше, они из-за угла вышли, нас увидали и встали сразу. В доспехе все в хорошем. Постояли и ушли за угол.
— Офицер был при них, стрелки, арбалетчики, конные?
— Конных не было… Офицер? Не разглядел я…
— Вас, дураков, зачем туда послали? — зло говорит кавалер. — Не разглядел он, олух.
И было отчего ему злиться, ситуация складывалась неприятная. Скорее всего это уже местные собираются. Сколько в городе их? Город хоть и не очень большой, но очень богатый, тут во всяком доме доспех имеется. Он и так был невесел, а тут ещё больше помрачнел.
Вот и плоды задержек и опозданий прорастают. И что теперь? Что ему теперь делать? Отводить людей? Или выяснить, сколько там на улице человек? Даже если местные сотню соберут, то ему будет очень тяжко.
— Иди, — говорит он резко, — беги к сержанту. Сразу начинайте стрелять, как их ещё увидите. И сразу мне сообщайте.
Солдат, тяжко стуча ботинками по мостовой, побежал к своей части.
И первый раз вместе с рождающимся в глубине души страхом закралась к нему мерзкая и скользкая мыслишка. «А не пойти ли, пока ещё не стало поздно, пока в тылу или во фланге его не появился отряд горожан, назад, к пристаням? Не захватить ли баржу да не отплыть ли на ней к себе?».