"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Сыч!
— Да, экселенс.
— Делай, что хочешь, пытай кого хочешь, но найди мне этого скомороха ла Реньи. Теперь он мне нужен еще больше, чем раньше.
— Что ж, господин, тогда трактирщика брать надо.
— Слышал, сержант? — произнес Волков.
— Сейчас брать? — спросил сержант.
— Сейчас, — сказал Сыч — И весь выводок его бери, чтоб не разбежались.
— А куда ж их сажать? Все подвалы заняты.
— Придумай что-нибудь, — произнес солдат и пошел в свою башню.
Еган шел следом.
Волкову очень, очень
Он остановился, повернулся, и крикнул:
— Сыч!
— Да, экселенс.
— Найди мне его и получишь награду.
— Я сделаю все, что смогу, экселенс, — пообещал Фриц Ламме, и уже добавил, обращаясь к сержанту. — Я с тобой за трактирщиком поеду.
— Поехали, — ответил тот.
Солдат не мог поверить своим ушам, когда Сыч сказал ему, что трактирщик уехал.
— Холопы говорят, что начал собираться с вечера, — говорил Сыч. — Жену и детей усадил в первую телегу, когда еще не стемнело. Думаю, когда мы брали кривобокого, выводок его уже отъехал.
— А сам?
— А сам еще был в трактире, деньгу с постояльцев за ночевку собирал.
Сначала солдат подумал, что трактирщика кто-то предупредил, но потом вспомнил, что подходил срок, к которому Авенир бен Азар обещал ему собрать денег.
— Вот крыса, — усмехнулся солдат. — Обманул, значит.
— А ну-ка, проедемся до трактира. Еган, коня седлай.
Он не спал всю ночь. Раньше такое с ним часто случалось, а теперь уже как раньше не получалось. Не доехали они до трактира, как солдату стало плохо. Слабость навалилась как-то сразу, аж повод из рук выпал, а ногу крутило, не готов он был еще в седле ездить.
— Что-то вы бледный, экселенц, — заметил сыч.
— Да домой им надо, — с заметным раздражением сказал Еган. — Он неделю в беспамятстве валялся. Похудел — кожа да кости. А вы его все таскаете да таскаете.
— Да мы не таскаем, — сказал сержант. — Что ж, мы не понимаем что ли? Господин, вы бы домой ехали, угробитесь вы так.
— А ты, балда, куда смотришь? — сказал Сыч Егану. — Господину покой нужен.
— Так он разве слушает? — продолжал Еган. — Глаза свои злобные вылупит и скакать, и скакать. Ему всегда куда-то надо. Хоть ночь, хоть дождь — все равно куда-то скачет. Какое же тут здоровье будет.
Волков хотел было одернуть взорвавшегося слугу, да сил ругаться не было. Они развернулись к замку, и тут, через лужи, к ним подбежал Ипполит. Монах был рад видеть Волкова.
— Здравствуйте, господин! Что ж вы из монастыря сбежали? Наверное, выздоровели.
— Да уж выздоровел, еле жив твой коннетабль, — заметил Еган.
А за ним подъехал и управляющий Крутец, низко кланялся.
— Здравствуйте, управляющий, как вы тут без меня? — спросил Волков.
— Да вот амбары стоим.
— Я видел, — сказал Волков и опять обратился к Ипполиту: — Зайти вечерком, мне надо поговорить с тобой про упырей.
— Господин, поехали домой. Серый вы весь, боюсь, помрете, — просил Еган.
Но тут Волков почувствовал себя заметно лучше, отдышался как то, ожил и сказал:
— Поехали ка в трактир, пива хочу.
— Да что б вас! Вот неугомонный. Я, что, вам дома не принес?
Он и Сыч двинулись следом, а за ними поехали управляющий Крутец.
В трактире ничего не изменилось, отсутствие хозяина никак на шумной жизни трактира не отразилась: кухня стряпала, бабы носили еду, люди ели. Волков сел за стол к трем завтракающим колбасой, пивом и луком купчишкам. Все трое встали, поклонились ему. Солдат кивнул в ответ. Все его знали, и это было приятно, что ни говори.
Толстуха разносчица тут же подошла и с поклоном спросила:
— Чего изволите, господин?
— Пива, — сказал солдат.
— Три пива! — добавил Сыч, садясь напротив Волкова, а управляющий Крутец примостился на самом краешке скамьи.
Ловкая баба тут же принесла четыре тяжелых кружки и спросила:
— Может, поесть, что желают господа?
— Колбасы нам принеси и капусты.
— Стой, — сказал Волков, пока баба не ушла. — А хозяин где ваш?
— Да кто ж его знает. Вчера был, а под вечер все в телеги попрыгали и укатили. Говорят, вроде, в Вильбург.
— И как же вы без него?
— Да как обычно. Только вот деньги не хозяину теперь отдаем, а господину управляющему.
Управляющий кивком подтвердил.
Дальше они пили пиво, им принесли какую-то еду. Волков тихо говорил с Сычем, все о том же, как ему нужен ла Реньи. Только теперь оба понимали, что бегство трактирщика обрубало ниточку.
— Как ни крути, экселенц, а придется брать бабу, — сказал Сыч.
— Бабку, — заметил Еган, — она уже старая и лысая.
— Ну, значит, придется с ней поласковей.
Солдат согласно кивал, обдумывая, как лучше обходиться с ведьмой, и вдруг увидел одну женщину. Она разительно отличалась от тех женщин, что были в трактире. Те вели себя вызывающе, задиристые, за словом в карман не лезли, за что и получали от постояльцев на орехи, неряшливы были и навязчивы. Воровки и любительницы выпить за дарма. А эта была опрятна, чиста и платье у нее было с белыми кружевами. Да и красива была к тому же. И волосы причесаны и забраны лентой, как у порядочной. И солдату показалось, что ее лицо ему было смутно знакомо. Он смотрел на нее и думал: Что могла приличная на вид молодая женщина делать в трактире? А женщина сидела за столом одна, и перед ней стоял стеклянный стакан, а не глиняная кружка. И тут она поймала его взгляд, улыбнулась и помахала рукой. Он узнал ее. У нее не было одного зуба.