"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Господа из моей свиты живут в простой избе, все вместе, еда у них простая, — говорит кавалер, а сам глядит на юного господина Фейлинга, который подпирает косяк, с ухмылкой бывалого человека поглядывая на молодняк, что просится на службу.
Что ж, он имеет право так смотреть, в засаде у бродов он остался с ротой Брюнхвальда и держал знамя до самого конца, даже когда арбалетчики сбежали и брат его уехал.
— Он у меня молодец, сам просился к вам, днями целыми истязал себя на ристалищах и в атлетических залах, не избалован, мечтает о ремесле воинском, — продолжал
— Господин генерал, возьмите меня. Я уж не подкачаю, когда надо будет, — заговорил крепкий молодой человек, высокий не по годам.
Молодые люди, на хороших конях и в хорошем доспехе, были ему нужны. И скорее не для дела, боевая ценность мальчишек была невелика, но ему был нужен красивый выезд, помимо гвардейцев. Гербы, шелка, перья, кони и доспехи молодых людей нужны были, чтобы производить впечатление на окружающих.
— Агнес, дорогая, запиши всех господ желающих поступить ко мне на учение. Господа, завтра к рассвету явитесь на своих конях, со всеми своими послуживцами и слугами, в полном облачении. Буду смотреть вас и говорить с вами без отцов ваших.
Аудиенция была закончена, все стали раскланиваться и уходить. Все, кроме молодого красавца с бородкой. Волков всё никак не мог вспомнить, где видел этого человека. А тот сам заговорил:
— Уж извините, что проник к вам до завтрака, это всё благодаря знакомству с вашей преумнейшей племянницей, — он поклонился Агнес, — я, Энрике Ренальди, от лица дома Ренальди и Кальяри нижайше прошу вас принять приглашение на ужин, главы дома будут счастливы видеть вас у нас в резиденции.
«Ну вот и начались дела, даже самому ничего предпринимать не нужно, впрочем, надо бы перед встречей с ними кое-что разузнать, например, цены на серебро, не иначе из-за него они меня зовут, уж лучше отказаться. Пока».
— Ужин со мной вы намечали на сегодня? — спросил кавалер, думая, что когда Ренальди ему ответит, он с сожалением вспомнит, что сегодня не сможет.
Но всё было не так просто, и красавец-банкир отвечал:
— Да, если, конечно, вас это устроит, а если ваш вечер занят, то главы дома смиренно просят вас принять их немедленно. Пока вы будете завтракать, я пошлю человека, и к концу вашей трапезы они будут тут.
«Ах, как они проворны и настойчивы, эти банкиры, когда чувствуют поживу. И не отмахнёшься от них».
— Нет-нет, сие излишне, я буду у вас к ужину.
— Не смею больше отвлекать вас от завтрака, — он поклонился, — я и главы нашего дома с нетерпением ждём встречи с вами.
— Не могла его не пустить, — как бы оправдываясь, сказала Агнес, — неудобно было отказывать.
— Сильнейшие люди Ланна и Фринланда. У них курфюрст в должниках ходит. Я и сам думал с ними встречаться, но позже. Ну, что там у тебя на завтрак?
Аббат Илларион, казначей Его Высокопреосвященства, сам вел какую-то службу, когда один из монахов подошёл и что-то шепнул ему на ухо. Брат Илларион тут же поручил ему продолжить, а сам поспешил прочь с амвона и вовсе покинул молельную, чтобы в маленьком монастырском саду обнять Волкова:
— Друг мой, как я рад вас видеть! Живы? Здоровы?
— Жив, и уже поправил здоровье, — говорил генерал, отвечая на объятия аббата.
— Ранены были? — искренне взволновался монах. — Рассказывали, что ваш полк крепко били.
Они пошли по саду вдоль стены, что окружала монастырь. Летнее утро, всё вокруг цвело, генерал рассказал:
— Били, мужичье весьма хитро было, и командир их железнорукий, судя по всему, был колдун, но ранен я не был, и с молитвами и именем господа на устах колдуна одолел, ран не получив, но заболев после. А откуда вам известно про дела мои?
— О! После ваших неудач и неудач фон Бока в городе появилась масса людей, что стали рассказывать о вас. Всякие беглые солдаты.
— Арбалетчики-ламбрийцы?
— И они тоже, и многие, кроме них, а у нас для того есть целая служба, чтобы всякие слухи слушать и наверх докладывать, — рассказывает аббат.
«Уж мне-то можете о том не говорить».
— А ещё что обо мне тут говорят?
— Именно так его и звали, — согласился Волков, с улыбкой слушая рассказ брата Иллариона.
И монах продолжал:
— А когда он вернулся, вы победу присвоили себе, а его, подбив на то своих офицеров и чтобы не делиться богатой добычей, от войска погнали. А после сами себя произвели в генералы.
— Прекрасная история! — воскликнул Волков. — Слава Богу, что я храню приказ того самого генерала фон Беренштайна, в котором он пишет, что отбывает из войска по нездоровью и приказывает мне войско и обоз вести в Бад-Тельц.
— То уже не важно, друг мой, совсем не важно, важно, что это вы победили взбесившихся еретиков, для архиепископа и императора победитель вы. А победителя, как известно, не судят.
— Думаете, и император знает обо мне? — спросил Волков.
— Уверен в том.
Осознание того, что о тебе знает сам император, приятно трогало душу. Волков некоторое время шёл, молча думая о том. Пока аббат не спросил его:
— Но вас, кажется, волнует что-то ещё?
— Дело у меня всё то же, — начал Волков, — мне предстоит война с кантоном, силы на то собираю, готовлюсь, как и просил архиепископ, но герцог и граф мне козни строят, герцог издал эдикт, чтобы мне и всем моим людям город Мален в гостеприимстве отказывал и дел никаких не вёл.
— Ах, какие бесчинства! — воскликнул аббат. — Что нужно сделать? Может, я вам могу чем-нибудь помочь?
— Конечно, можете, за тем я здесь. — Волков сделал паузу, и продолжил твёрдо. — Коли вопрос с епископом курфюрст разрешил, то будет мне большая помощь.
Тут казначей отвернулся от него, как будто прятал глаза, и говорит:
— Этот вопрос положительно для вас разрешён не был.
— Что? Почему же? Разве не понял епископ, что мне без хорошего помощника в Эшбахте не быть? — воскликнул кавалер и удивлённо, и раздосадовано. — Неужто архиепископ не понимает, что слишком сильны и влиятельны недруги мои, чтобы без всякой помощи я с ними совладал?