Инквизитор и нимфа
Шрифт:
— Как умер утабе?
Глаза геодца хрустально блеснули.
— Несчастный случай.
Ригель А, смутно видимый даже днем, горел в ночном небе, как новенький гвоздь в лакированной крышке гроба. Его младших братцев, близнецов Ригель B и С, вокруг которых вращался таинственный мир Новой Ямато, скрывала сейчас меньшая из двух здешних лун. Вторая и третья планеты системы, газовые гиганты, еще прятались за горизонтом. Марк срезал дерн саперной лопаткой, чувствуя себя, во-первых, осквернителем могил, во-вторых, идиотом.
Священник убрался лечить кого-то из туземных доходяг и должен был задержаться до утра. Местные постоянно хворали. Похоже, труд на свежем воздухе не шел им на пользу. За крестом, венчающим могилу отца Франческо, виднелся целый ряд свежих холмиков. Умершие весной дети. Их могилы не украшали склепанные из арматуры монстры — там торчали простые ионнанитские
Саперная лопатка оказалась приторочена к рюкзаку с НЗ. Все же военные молодцы. Не будь ее, Салливану пришлось бы разгребать землю руками или украденной у священника тяпкой, и следы замести стало бы гораздо сложнее. Марк аккуратно откладывал срезанные пласты в сторону. Если повезет и он обернется быстро, могилу можно будет накрыть дерном, и геодец ничего не заметит. Пахло разрытой жирной глиной, сонной зеленью от огорода, свежестью от реки. Над водой стояла белесая дымка, поплескивали о берег небольшие волночки. Туманность Голова Ведьмы распростерлась на полнеба, и не будь Марк так занят, он не сумел бы удержаться от восхищенного возгласа. Пылевое облако, подсвеченное Ригелем, горело ярче земной авроры. Сейчас, однако, небесный салют занимал землянина в последнюю очередь. Чтобы отвлечься от мыслей о том, что он увидит под полуметровым слоем грунта, Марк прокручивал в голове сказку, рассказанную геодцем.
Вечерняя проповедь пользовалась успехом. Напахавшиеся за день туземцы расселись полукругом. Они болтали, перешучивались, пихали друг друга локтями — ни дать ни взять младшеклассники на открытом уроке. У Марка, устроившегося на пороге за спиной священника, наконец-то появилась возможность как следует разглядеть местных. У утан не было никаких украшений — если не считать украшениями неприятного вида шрамы, пятнавшие кожу мужчин. Из одежды — полоски кожи, травяные юбочки. Только у нескольких обнаружилось что-то вроде рубах. Рванина, пожалованная с миссионерского плеча. Здесь собрались и взрослые, и дети. Вид и у тех и у других был нездоровый. Редкие нечистые зубы, воспаленная кожа, ноги, слишком тощие и опухшие в лодыжках. На лица мужчин и женщин свисали нечесаные космы грязно-черных волос. И все же настроение у собравшихся было радостное. Наверное, им было приятно посидеть на мягком закатном солнышке, а не вкалывать в поле. Багровый, слишком насыщенный цвет валящегося за лес светила лишний раз напомнил Марку, что он не на Земле. Перистые облака сулили перемену погоды. Ветер уже начинал поддувать, и самые хилые из туземцев зябко поеживались. Странно. Они должны быть привычны к злым холодам.
Весь день Марк просидел на пороге. После того как он подкрепился галетами и обещанной праздничной кашей, которая оказалась сладковатым и дымным варевом с вкраплениями чего-то оранжевого, сил у него прибыло. Вообще он выздоравливал с неожиданной быстротой, и это радовало. Черт его знает, что еще предстоит.
Салливан наблюдал, как возвращающиеся с поля туземцы складывают тяпки. Зерно еще не созрело, но кое-кто нес в руках продолговатые плоды вроде земных огурцов, только синеватые и покрытые нежным пушком. Псевдоогурцы честно сваливали в общий котел — наверное, на хранение. Ни дать ни взять коммуна. Интересно, что они дома едят?
Недоумение Марка разрешилось чуть позже, когда женщины выстроились у хижины с ковшами и священник принялся оделять их зерном из большого мешка. Зерна теткам доставалось не так чтобы много, кому две лопатки, а кому три — видимо, по числу ртов. Все это Марку не нравилось. Может, оно и лучше, чем подыхать от голода в пещерах, и все же было в молчаливой, напряженно ждущей очереди что-то такое… Они зависели от Ван Драавена. Сильно зависели от своего геодского хрустальноглазого божества. А что случится, если бог рассердится? Если ему попросту надоест? Община не переживет зимы. С этим надо было что-то делать.
По окончании раздачи геодец окликнул Марка.
— Поможете мне затащить мешок в дом? Или вам еще не по себе?
— Вполне по себе, — буркнул Салливан. Удивительно, насколько по себе — особенно если учесть, что еще вчера он выблевывал кишки и звал давно умершую Миррен.
Легко подхватив мешок, землянин внес его вверх по лестнице. Священник шел сзади. Марк свалил мешок в угол и присел на лежанку.
— Чаю?
— Не надо мне чаю, — огрызнулся Марк. — Начаевничался. Скажите лучше, почему вы хоть как-то не облегчите этим беднягам труд?
— Вы предлагаете выписать им робокомбайны? — невозмутимо осведомился геодец.
Он уже присел на корточки перед очагом и приступил к чайному священнодействию.
— Нет, не предлагаю. Но я видел, как они таскают воду от реки в бурдюках, чтобы полить ваш чертов огород. Неужели нельзя организовать хоть какую-нибудь систему ирригации? Поставить колесо, прорыть каналы… Да хоть колодец выкопать.
Геодец заломил бровь:
— Вы, как я погляжу, знаток сельского хозяйства? И где же вы предлагаете рыть колодец? Или вы магическим образом чувствуете присутствие артезианских вод?
— Ничего я не чувствую. Зачем вы заставляете их вкалывать, как рабов на плантации?
Священник усмехнулся:
— Затем, что у вкалывающего раба, как правило, нет времени задуматься, насколько печально его положение.
— Вы о чем?
Геодец, похоже, не собирался развивать тему, но от Салливана было не так просто отделаться.
— Хорошо. Вы миссионер. Почему вы не открыли хотя бы школу?
— Вам хочется — вы и открывайте. Из меня педагог неважный.
Показалось — или и на сей раз в голосе геодца мелькнула издевка? Он в курсе, чем занимался его гость на Земле? Тут, кстати, Салливан припомнил, что миссионер так и не объяснил, откуда узнал о его прилете. Беседа сама собой увяла, поскольку землянин погрузился в догадки — были или нет у геодца шпионы в ордене? Никто, кроме викторианцев — коммодора и, может быть, его секретаря, — о задании Марка ведать не мог. Ну, еще экипаж «Консорциума». Похоже, Ван Драавен как-то ухитрился связаться с Землей или с кораблем… А что он тогда вообще собой представляет? Откуда у рядового миссионера связи в верхушке ордена и в космофлоте? Или он подключил к ИНКе аппарат наблюдения? Или даже запустил на орбиту свой спутник? Что Марк вообще о нем знает?
Ионнанит встал, отряхнул сутану и направился к выходу. Уже у двери он обернулся и сказал:
— Не ломайте голову, Салливан. Меня известили с корабля на случай, если вы потеряетесь в лесу или потерпите аварию. Это обычная практика.
Марк вздрогнул, но священник уже притворил за собой дверь.
Ионнанитов не зря прозвали апокалиптиками. Двести лет назад эсхатологические культы расползлись по Земле, и это никого не удивляло.
Затянувшаяся Вторая Периферийная, «черепашья», война истощила ресурсы Триады. Военный союз Земли, Марса и Венеры трещал по швам. До центра вялотекущего восстания, Юры, вращающейся вокруг эпсилон Эридана, приходилось пилить на субсвете дольше шестнадцати лет. Оккупационный гарнизон на Юре то вымирал от таинственных местных болезней, то целиком переходил на сторону бунтовщиков. Названная в честь первого в мире космонавта планета упрямо выплевывала пиратские галеоны, и отслеживать их было не легче, чем какую-нибудь джонку в Тихом океане. При подлете к планетам корабли уничтожались орбитальной артиллерией, зато пираты весьма ловко грабили транспорты с сырьем, непрерывный поток которых тек с периферийных миров на Землю. Пираты, не строившие крупных баз, образовывали временные скопления, их легкие корабли отстыковывались и мгновенно рассеивались при приближении земных линкоров. Таких Тортуг вдоль больших торговых путей насчитывалось не меньше пяти десятков. Легче было вообще отказаться от поставок, забыть о существовании Периферии и замкнуться в своем треугольнике, однако имперские амбиции земных правительств не иссякли, а к мнению экспертов СОН мало кто прислушивался. Экономике трех планет грозил полный крах. И вот тут-то из Пузыря Уилера, поглотившего двести лет назад ковчеги с переселенцами, вынырнули первые биокорабли лемурийцев.
В свое время переселенцы ушли в ничто. В звездный туман, в небытие. Нет, конечно, автоматические разведчики успели побывать по ту сторону гипертуннеля и сообщить, что выход находится в Туманности Ориона. Они даже заякорили там, у выхода, первую ИНКу. Второе поколение зондов обнаружило еще двадцать Пузырей Уилера в пределах десятка астрономических единиц от земного канала. Зонды нырнули в гипертуннели. Поступившие от разведчиков на первую ИНКу сообщения взорвали мир. Каждый гипертуннель вел к звездной системе с планетами, пригодными для колонизации. В те годы человечество еще только-только осваивало ближние звездные системы — то, что впоследствии стало Периферией. Десятки новых миров, связанных гиперсетью, восприняли как подарок от неведомого божества. Коммерческие фирмы перехватили инициативу, и прежде чем первый ажиотаж схлынул, сотни ковчегов совместного производства «Арианспейс — Вирджин Галактик — ЮМАК Авионикс» стартовали с европейских, китайских и индийских космодромов. Первопроходцы благополучно добрались до выхода из земного канала, который уже окрестили «трансфер-пойнтом». Передали приветы родным через ИНКу, рассеялись по новым туннелям… и исчезли на двести лет. Если верить позднейшей легенде, собравшиеся в «трансфер-пойнте» колонисты решили создать новый, непохожий на прародину мир. Так или нет, но Великое Переселение обернулось для Земли финансовым крахом, приведшим через тридцать лет к Первой Периферийной войне. В течение последующих двух веков в Пузырь Уилера не совался никто. Через два века выяснилось, что затея пилигримов полностью удалась.