Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!
Шрифт:
Любая вера, в том числе и в радужные идеалы революции, может обернуться массовым безумием со всеми вытекающими зубодробительными последствиями.
Лишь нечисти нужны великие потрясения. Простым людям нужна стабильность: спокойно жить и работать, растить детей, строить планы на будущее. Современным инквизиторам — величие новой России. Если сотрудники Всероссийской чрезвычайной комиссии были призваны быть «карающим мечом революции», «вооруженным отрядом партии», «орденом меченосцев», то инквизиторы решали задачи, неподвластные обычным людям. Корпус инквизиторов можно было назвать орденом в ордене. Чекисты, выродившиеся в карателей и надзирателей за своими согражданами, во время кровавой и лихой круговерти Гражданской войны стали ширмой для инквизиторов. Охотники за тварями были ориентированы на безжалостное уничтожение людей и существ, так или иначе связанных с инферно. Нечисть, никак не проявлявшую свою активность, специально не искали. Любое проявление враждебности даже к простому обывателю считалось потенциальным вызовом советской власти. Готовность к сотрудничеству редко, но приветствовалась.
Но инквизиторы сразу давали понять, кто старший, а кто младший. О сотрудничестве на равных и речи не шло. Каждый должен знать свое место, а если кто-то забудет, укажем. Да так, что косточек не соберешь. Особенно это касалось белых колдунов. Так инквизиторы называли между собой людей, сохранявших нейтралитет. Проще говоря, и нашим и вашим.
Любое сотрудничество с потусторонним миром накладывало на колдунов и чернокнижников определенные обязательства. Мир людей они променяли на служение существам, чуждым человеку. Все они ищут выгоду. С одной стороны, корысть, с другой — инквизиция. Вот такие качели получаются. Выбравшие другую сторону могли чувствовать себя в относительной безопасности лишь в том случае, если их пути-дорожки не пересекались с новой властью, установившейся на территории России. Но это все до поры до времени.
Никакого конкурса или среднего проходного балла на вступительных экзаменах в Корпус отродясь не бывало. Никаких желающих стать истребителями нечисти в штаб-квартире Корпуса не принимали. Предложение попробовать стать неофитом всегда исходило от самих инквизиторов. По каким критериям определяли кандидата, оставалось тайной за семью печатями и огласке не подлежало.
Корпусу требовались неофиты ловкие и подвижные, как ртуть. Даже не рассматривали кандидатов в инквизиторы с фигурами цирковых борцов, у которых, кроме груды мышц и мыслей о себе и своей исключительности, ничего больше не было. Никогда не гнались за внешним «товарным» видом, когда мускулы производят угрожающее впечатление. Бычья шея, бицепсы, широкие пластины грудных мышц нужны атлетам на арене шапито, чтобы выгоднее продать себя зрителям. Инквизиторам никогда не свистят и не кричат «браво!». У них нет благодарной аудитории, а с арены или выходишь сам, или выносят вперед ногами.
Энциклопедические знания, физическая сила никогда не впечатляли инквизиторов. Пользы от них гораздо меньше, чем от веры, горящей в душе. Веры в свое правое дело. Все остальное на втором, а то и на десятом месте. Если вера слабеет, то вместо ожидаемой победы приходят одни неприятности. Чтобы увеличить свои силы и возможности, у истребителей нечисти всегда есть с собой полевой набор спецсредств, которые раньше называли зельями и оберегами. Аптечка, укомплектованная боевой фармакологией. Хорошо забытые знания из арсенала средневековых алхимиков совершенствуются в современных лабораториях, оборудованных по последнему слову науки и техники. Все идет в дело. Все на пользу новой России. Если понадобятся осиновые колья для упрочения дела революции, пламенные большевики наладят их массовое производство в промышленных масштабах для нужд инквизиторов. Все для окончательной и бесповоротной победы. Большевики взяли власть в свои руки. Теперь для них главное — удержать ее.
До поры до времени особой гордостью Корпуса был научно-исследовательский отдел. Инквизиторы всегда старались идти в ногу с двадцать первым веком и научно-техническим прогрессом. Наука всегда стоит за любым новшеством в деле усовершенствования средств войны. Неважно, есть линия фронта или нет.
На переднем рубеже науки вовсю трудились химики. Ученые Корпуса старались расширить возможности человека, чтобы он мог не просто на равных сражаться с тварями, но и превосходить их в скорости, выносливости, силе. Хотя бы на время: на секунды, минуты, а если повезет, то и на часы. Их гордостью была боевая фармакология, позволяющая не только раскрыть сверхспособности, но и заглянуть на темную сторону…
Многие таблетки, создаваемые учеными Корпуса, имели тошнотворный вкус и отвратительный запах. Приходилось делать их на основе шоколада. Чтобы их не путать, могли делать таблетки кремового или черного цвета разной формы.
Старшие братья лишь радовались, глядя, как химики создают все новые и новые препараты. Личная аптечка инквизиторов пополнялась новыми таблетками. «Берсерк» делали в виде брикетов желтого цвета размером с бульонный кубик и чуть побольше. Они разнились концентрацией и временем действия. «Берсерк» увеличивал здоровую агрессивность, выносливость, мышцы переставали болеть. Что значит «здоровая агрессивность», ученые внятно объяснить не могли или не хотели. Рекомендовали попробовать и не задавать глупых вопросов, отвлекающих их от дела. Два кубика за щеку — и тебе гнездо старых, матерых вампиров по хрену. «Берсерк» рекомендовали в одиночных рейдах, когда надеяться можешь только на себя. Инквизитор, разжевав «берсерк», впадал в боевой транс, но в отличие от викингов, обожравшихся мухоморов, не терял трезвости рассудка. Мозг анализировал ситуацию, просчитывал возможные варианты схватки со скоростью пули. Человек превращался в боевой механизм, но при этом сохранял способность отличать своих от чужих. Этим не могли похвастаться древние скандинавы, рубая секирами всех подряд. Не успел увернуться, попался под руку — получай!
«Релакс» изготавливали в виде леденца с палец толщиной — снимает усталость, голод, боль, восстанавливает реакцию. «Совиный глаз» — треугольная таблетка, которая обостряет ночное зрение.
При выполнении задания в засаде, когда лежишь без движения и можно невзначай, незаметно для себя заснуть, применяли «антиморфей». Одна таблетка — и двое-трое суток сна ни в одном глазу.
Несмотря на потенциальную опасность для здоровья и жизни, инквизиторы считали боевую фармакологию приемлемым методом для ведения борьбы и сохранения боеспособности в те моменты, когда даже тренированный организм уже не справляется с нагрузками. Они всегда, из века в век, работали на износ без оглядки на последствия. Пробелы в физических и психологических возможностях инквизиторов химики старались залатать новыми пилюлями и микстурами. Никаких запретов для них не существовало. Кто может говорить о морали и об этических запретах? Только тот, кто никогда не сталкивался с чудовищными тварями нос к носу. Научно-исследовательский отдел широко раздвинул узкие рамки человеческих возможностей. Кто в здравом уме станет отказываться от таких подарков?
Правда, аптечку рекомендовалось использовать, когда инквизитор понимал, что по-другому просто нельзя. Когда другого выхода у бойца в красной кожанке нет.
Особые надежды возлагали на «выворотень». Он должен был стать универсальной боевой таблеткой, соединив в себе качества нескольких препаратов сразу. Благородный порыв ученых Корпуса принес неожиданный результат.
«Выворотень» как препарат «специального назначения» по инструкции можно было использовать лишь в присутствии напарника. Безопасность препарата зависела от правильности рассчитанной дозы, времени суток, веса и физических данных инквизитора. Но в боевой обстановке, в погоне за выполнением поставленной задачи инквизиторы глотали, не разжевывая, таблетки, открывающие сверхспособности, на свой страх и риск. После первого приема синтезированной адской смеси аж мурашки по коже бегут. Потом это проходит.
«Выворотень» выглядел как прессованные опилки в виде круглых таблеток размером с офицерскую пуговицу с кителя. Делали его из вытяжки поджелудочной железы вампиров…
Твари бывают разными. Страшными и очень страшными, хитрыми или тупыми, как угол дома. Но инквизиторы по одиночке, боевыми двойками и сводными группами, закинувшись «выворотнем», проходились по нечисти, как сенокосилка по несжатому полю. Сельскохозяйственная машина оставляет после себя срезанные стебли. Инквизиторы, ставшие боевыми механизмами, оставляли после «покоса» лишь бездыханные тела. Если бы в Корпусе был пятилетний план работ, то, можно считать, его выполнили досрочно за год в три смены, без выходных и праздничных дней…
В экстремальной ситуации порой даже подготовленный инквизитор может растеряться. У всех есть право на ошибку, правда, за нее придется платить. Страх останавливает и делает бойца слабым. Боевая фармакология без всякой спецподготовки позволяла сказать страху «нет». Если инквизитор выходит на задание неуверенным в себе, в своих силах, а то и со страхом — таким, от которого дрожат руки и подташнивает, — лучше сразу сказать об этом, чтобы не подвести братьев. Тебя поймут. Живым боевым механизмам тоже нужен отдых. Все и всё имеет предел. «Выворотень» позволял шагнуть в запределье. И Старшие братья, и ученые, и рядовые неофиты отдавали себе отчет, что боевые таблетки и настойки — это всего лишь «костыль»… Никто не спорил, что лучше ходить без подпорок, но жизнь диктовала свои условия.